Однако именно эти умозаключения, как сам Лысенко признался в 1950 году98, были положены в основу тезиса о доказанности перехода «скачком» одного вида в другой в его докладе на Августовской сессии.
Зачем же Лысенко понадобилось говорить о «превращении видов друг в друга»?
Его новая идея имела первопричиной, конечно, отнюдь не задачу творческого развития дарвинизма, а сугубо практическую цель. Хотя сам Лысенко этого не афишировал, некоторые из его особо рьяных адептов нажимали на то, что новая «теории» поможет объяснить причину массового распространения сорняков в посевах культурных растений.
Почему вдруг проблема сорняков приобрела такое важное значение для лысенкоистов? Дело в том, что одним из последствий их многолетнего засилья в сельском хозяйстве стала анархия в семеноводстве. Научные принципы репродукции чистосортного материала были отвергнуты. Вместо этого получили распространение приемы, приводившие к засорению. Ничего иного и не могло следовать из попыток Лысенко и Долгушина[13] увеличить продуктивность сортов путем принудительного переопыления (того, что И. И. Презент назвал «браком по любви»). Лысенко часто ссылался на опыты А. А. Авакяна, проведенные еще в 1937 году, как на научные доказательства перспективности этих методов99. Но уже в 1938 году ошибочность этого заключения была отмечена известным селекционером академиком В. Я. Юрьевым100. Несмотря на это (так же как на возражения многих других ученых — П. Н. Константинова, А. П. Шехурдина и др.), переопыление приказным путем внедрили в практику, открыв дорогу порче сортов, а отмена скрупулезного контроля за качеством семенного материала привела к распространению сорняков в колоссальных масштабах.
Нужно было искать благопристойный выход из положения, и Лысенко решил свалить все на природу. Если сорняки возникают сами собой, без вмешательства извне, то нечего бояться обвинений в порче семенного материала. Раз пшеница сама порождает рожь, а рожь — овес, а овес, в свою очередь, — овсюг и т. д., то что же обвинять кого бы то ни было в нарушении законов семеноводства и сортоиспытания.
Лысенко, естественно, постарался теоретически обосновать превращение вида в вид, порождение сорняков культурными растениями (а заодно противопоставить вавиловскому учению о центрах происхождения культурных растений идею порождения одними культурными растениями других культурных растений). Обоснование было следующим:
«Теория Дарвина исходит из признания только количественных изменений, только из увеличения или уменьшения и упускает из виду обязательность и закономерность превращений, переходов из одного качественного состояния в другое. А между тем без превращения одного качественного состояния органических форм в другое их качественное состояние нет и развития, нет превращения одних видов в другие, а есть только увеличение или уменьшение количества, есть только то, что обычно называют ростом»101.
Эта цитата взята из статьи Лысенко, опубликованной в 1949 году. В том же году он выпускает — к семидесятилетию Сталина — статью «И. В. Сталин и мичуринская биология», в которой прямо говорит о том, что идея о порождении одних видов другими вытекает из мировоззрения партийного102. Он упрямо настаивает на том, что Дарвин ошибся в своих рассуждениях о факторах, способствовавших эволюции. Он повторяет снова, что, отталкиваясь от сталинских взглядов на природу скачкообразных изменений, он внес в биологию новое понимание законов эволюции, а именно, доказал возможность скачкообразного порождения одних видов другими.
Рассуждая таким образом[14], Лысенко противоречил самому себе. Всего несколько лет назад, в 1941 году, он писал:
«Эволюционная теория Дарвина прекрасно объясняет, как создаются новые органические формы путем естественного отбора в природе, искусственного — в сельскохозяйственной практике»103.
Даже не вспоминая о своем недавнем признании учения Дарвина, Лысенко теперь утверждал, что дарвинизм — это лишь «плоская эволюция», что дарвинисты не учитывают качественних изменений, что без признания «зарождения нового в недрах старого, без дальнейшего развития нового качества как лной совокупности свойств» обойтись нельзя104. Ссылаясь на свое фактически голословное утверждение о порождении видов как на решающее доказательство, Лысенко писал:
«Учение о диалектике, о развитии дало советским биологам возможность вскрыть пути превращения растительных видов в другие. В 1948 г. в докладе «О положении в биологической науке» на сессии Всесоюзной Академии сельскохозяйственных наук имени Ленина мною уже кратко указывалось, что 28-хромосомная пшеница (Тритикум дурум) при подзимнем посеве через два-три поколения превращается в другой вид — 42-хромосомную пшеницу (Тритикум вульгаре)… Этим самым были сняты всякие сомнения в происхождении растений мягкой пшеницы, полученных из семян твердой пшеницы. Отпали подозрения, допускавшие возможность в данных опытах случайных, незамеченных механических примесей мягкой пшеницы»105.
Так «краткие» упоминания, сделанные в устном докладе, в другой речи трансформировались уже в «прочные доказательства», отвергающие всякие сомнения (читай — всякую научно обоснованную критику).
После этих выступлений на поиск новых диковинных перерождений бросился их «первооткрыватель» — М. Г. Туманян, временно уступивший пальму первенства Карапетяну. В 1949 году он напечатал статью, в коей сообщил, что нашел в посевах пшеницы примесь растений ржи, а в посевах ржи — растения овсюга!106. Неунывающий В. К. Карапетян вместе с М. М. Якубинцером и В. Н. Громачевским сообщили в том же году, что они без труда нашли в естественных условиях — в предгорьях Кавказа — зерна ржи в колосьях пшеницы: дескать, теперь уже все становится понятным — зерна нового вида зарождаются прямо в колосьях вида старого107. Н. Д. Мухин перещеголял своих армянских коллег. Ему «посчастливилось» дополнить их пшеничные превращения еще одним открытием: из мягкой пшеницы им была получена пшеницы ветвистая108.
Затем аналогичные «открытия» посыпались одно за другим. В. К. Карапетян «доказал» порождение пшеницы однозернянки (полбы) твердой пшеницей, А. А, Авакян — порождение пшеницы Тритикум полоникум ветвистой пшеницей Тритикум тургидум, Л. В. Михайлова — капустой — брюквы и рапса. Ячмень в руках лысенкоистов оборачивался пшеницей, рожь — ячменем, горох превращался в вику, а вика — в чечевицу!
Неизменно упоминая любимый Сталиным «закон» перехода количества в качество, лысенкоисты объясняли, что все эти новообразования — отражение единого процесса: возникновение сорных растений из растений культурных и лишь иногда одних культурных растений, правда, рангом похуже — из других культурных растений, происходящее из-за постепенного накопления чего-то нехорошего в каких-то недрах.
Деградация природы — вот к чему ведет неправильная, не подчиненная канонам мичуринской (лысенковской) биологии агротехника — стращали они. Находились умельцы, объяснявшие появление заразихи на подсолнечнике тем, что подсолнечник порождает свой особый сорняк заразиху, а С. К. Карапетян (не путать с В. К. Карапетяном) обнаружил вещь совсем занятную: оказывается, деревья граба могут «порождать» ветви лещины109. К. Я. Авотин-Павлов дополнил список порождений, найдя ель, которая якобы породила сосну110, а Ф. С. Пилипеико нашел, что одни виды эвкалиптов порождают другие их виды. Эти сообщения тут же были расширены: нашлись «доказательства» порождения березы ольхой, а граба — дубом.
Но больше всех «преуспел» сам Лысенко. Сразу на нескольких конференциях, совещаниях и лекциях он сообщил, что кукушку порождает пеночка!
Я слышал это собственными ушами в Большой биологической аудитории биолого-почвенного факультета Московского государственного университета имени Ломоносова из уст Лысенко, распространявшегося о том, как лентяйки-кукушки подкладывают яйца в гнезда бедняг-пеночек, потому что им, кукушкам, неохота долго сидеть на яйцах. Вот и приходится пеночкам из-за «закона жизни биологического вида» расплачиваться за свою доброту: вместе с чужими яйцами «кукушкиного рода» и свои яйца высиживать по «типу кукушкиных». При этом и их собственные яйца превращаются в кукушьи!
13
Донат Александрович Долгушин (1903–1995) начал работать с Т. Д. Лыснко в 1927 году, принимал главное участие в рекламе переопыления. Он же на протяжении всей поры Лысенко некого владычества в биологии занимал самую реакционную позицию в отношении большинства научных вопросов, публиковал статьи и книги в поддержку всех лысенковских предложений. В 1948 году Опалин ввел его без выборов в состав действительных членов — академиков ВАСХНИЛ.
14
Если бы это было так, то натуралисты, биологи, агрономы, селекционеры не могли бы не описать это явление за сотни лет многообразного изучения растений и в природе и в культурных посевах. Однако ничего подобного никто не замечал. Случаи заноса сорняков в посевы имели место, но засорение — вещь известная, и при надлежащей культуре земледелия его всегда удавалось свести к минимуму. Массовое же засорение посевов в годы лысенковского засилья объяснялось вовсе не природным свойством «самозасоряться», а другими, более прозаическими причинами — разрушением основ семеноводства и пренебрежением законами генетики.