— Обернись и держи руки на виду, — скомандовала Кира, передёрнув затвор.
Романов встал. В его глазах не было страха, только ленивое удивление и лёгкая растерянность.
— Я планировал нашу встречу, — сказал он, — но при других обстоятельствах. В любом случае ты здесь, а значит, я контролирую ситуацию. Опусти оружие.
Он потянулся к пульту, но заметил, как Кира дёрнула стволом, и убрал руку.
— Это глупо, — его голос шуршал как наждак, — ты не уйдёшь отсюда. На что ты рассчитывала? Что я покаюсь или напишу чистосердечное признание? Посмотри вниз. Мои друзья наделены не только деньгами, но и реальной властью. И здесь, и в столице. Мы одной крови и повязаны до конца.
— Я не оставлю неотмщёнными Елену и других девушек, которых вы убили.
— Месть? — казалось, он удивился. — Я думал, ты хочешь собрать материал для шантажа, — внезапно он расхохотался и подошёл к стеклу, указывая вниз: — Считаешь, что они там против воли? Нет, бывают осечки, как с Еленой и другими, но те, кого ты видишь сейчас, здесь добровольно. Почти.
— Ты лжёшь!
— Зачем мне врать? Кто ты такая, чтобы я утруждал себя обманом? — Романов дёрнул плечами и вздохнул, словно отчаялся вразумить душевнобольную: — «Городская красавица» проходит в несколько этапов, и мои психологи отбирают только тех, кто внутренне готов или кого стоит лишь подтолкнуть в нужную сторону. Да, попадались экземпляры, которые выпадали за диапазон из шести сигм, но это неизбежно, как и в любом бизнес-процессе.
— Не смей говорить о людях, как... — Киру затрясло, — как о ресурсах!
— Но так и есть, — Романов усмехнулся. — Я понимаю, что тебе неприятно осознавать собственную ничтожность, но ты сначала дорасти до нашего уровня, а потом суди. Я и мои друзья господствуем над вами, а значит — имеем право на удовлетворение особых потребностей! А пока есть спрос, будет и предложение.
— Тогда надо устранить «спрос».
Романов облизнул губы и шагнул вперёд:
— Хватит, ты мне надоела. Твой единственный шанс — уйти сейчас. Ты проиграла. Ты всего лишь песчинка, решившая потягаться с Элитой общества. Мы — Хозяева! Это наш мир, смирись! — он хмыкнул. — Я дам фору в полчаса, а затем начну охоту. Беги!
Размечтался.
Она выстрелила, а потом ещё и ещё.
Необъятная туша Романова наконец-то осела на пульт управления, но его заплывшие жиром глазки буравили Киру, словно убеждали: «Видишь, ты не можешь убить меня!»
Она приблизилась, склонилась к его ненавидящему лицу и процедила сквозь зубы:
— Знаешь, Романов, не все бизнесмены подобны тебе. Ты убеждаешь меня в обратном, но, уверена, в глубине твоего разума ещё живёт кто-то хороший, кто воет от ужаса и, временами, изводит чувством вины. Ты просто стараешься заглушить его голос, изобретая особую философию вседозволенности для элит; убеждаешь свою душу, что все вокруг живут по этим принципам, но мир куда сложнее и чище, чем тебе видится из подземного бункера.
— Дура, — прохрипел он, — ты не знаешь правды. Вы лишь винтики...
— Нет, — оборвала его Кира. Она приподняла стволом подбородок Романова и заставила взглянуть в её глаза. — Правда в том, что это ты — динозавр, пережиток «девяностых». Всё что ты за свою жизнь смог — это отжать активы и выстроить пару бизнес-центров, когда другие, нормальные люди, с ноля развили торговые сети, вложились в сборочные филиалы европейских брендов, создали IT-бизнес или просто заработали на фондовом рынке. А ты не смог придумать ничего кроме потакания извращённым желаниям кучки мерзавцев, которые сошли с ума от вседозволенности, что дарует власть. Ты жалок!
— Знаешь что... — начал Романов, но Кира не дала ему закончить.
Она сменила магазин, навалилась всем телом и спихнула труп с панели управления. Интерфейс спроектировали в расчёте на человека, который не знал ничего сложнее планшета, так что Кира нажала пару кнопок на сенсорном экране и заблокировала пути, что вели в подземный амфитеатр.
Кира спустилась вниз и убила всех, кто носил маски. Последние тела забились в позолоченный лифт, тщетно колотили по равнодушным кнопкам, а увидев её, принялись умолять о прощении, предлагали деньги, поминали бога, заклинали детьми и внуками.
Покончив с ними, Кира развязала девушек.
Некоторые остались лежать на коврах, пойманные в ловушку наркотического транса, а другие отползали в тень, сворачивались в клубок и подвывали. Возможно, подумала Кира, они боятся её не меньше своих прежних мучителей.