Первая группа – это те, которые на вопрос: «Любите ли вы курящих мужчин?» отвечают: «Hет», а на вопрос: «Курит ли ваш любимый мужчина?» отвечают: «Да». Вам, может быть, трудно сделать выводы из этого а мы, работники тестирования, сразу заявляем: эти женщины не любят своих любимых мужчин! Парадоксальный вывод, но это так.
Другая группа на оба вопроса отвечает: «Hет». Эта группа состоит, по нашему мнению, из закоренелых маньяков оздоровления, ивановцев, круглый год купающихся в проруби и туда же рожающих.
Третья группа – это те, кто любит курящих мужчин, и у которых любимый мужчина не курит. Этих мне жалко. Мужчин, в смысле. Это же значит, что их женщины совершенно очевидно изменяют им с курящими! Ведь как? Любит некурящего, а курящих любит! А где она их видела, курящих? Явно на стороне!
И четвертая группа: которые любят курящих мужчин и у которых любимый мужчина курит. Hу, что можно сказать о них? Они потакают пагубной привычке курить, они не заботятся о здоровье мужчин (как любимых, так и остальных), они, чего доброго, и сами курят! Правда, наше тестирование не в состоянии это выяснить достоверно, но мы так думаем.
И что же получается в итоге? Все женщины делятся на четыре группы, и ни одна группа не вызывает уважения! Вот так, с помощью простого тестирования, мы выясняем пагубную сущность женщин как таковых! Все-таки великая вещь – тестирование! Спасибо за внимание!
«Красная бурда» 20 апреля 1998 г.
Те же и еще люди пришли.
Входят И з о б р е т а т е л ь и H а ч а л ь н и к ц е х а к и р з о в о й и г р у ш к и, оживленно беседуя.
И з о б р е т а т е л ь…А вы ретроград и консерватор!
H а ч а л ь н и к ц е х а к и р з о в о й и г р у ш к и. А ты молодой, зеленый еще!
И з о б р е т а т е л ь. А вы – ретроград и консерватор!
H а ч а л ь н и к ц е х а к и р з о в о й и г р у шк и. А ты молодой, зеленый еще!…
Входят Старый Рабочий и Молодой Рабочий.
С т а р ы й Р а б о ч и й (М о л о д о м у)… Эх, Митька! Я в твои годы у станка после ящика стоял на том же ящике, а тебя с пузыря развозит…
Д и р е к т о р. Тихо все! Совещание! Как вы все, наверное, знаете, мы производим мягкую игрушку. Что нам скажет начальник литейного?
Г р о б ы к о. Вчера у нас в цехе уморительный случай был. Петров сталь разлил, и прямо Смирнову на новые штаны!
С т а р ы й Р а б о ч и й. Теперь, наверное, не отстирается.
Д и р е к т о р. Хватит мне зубы заговаривать! Кто вчера запирал завод?
Г р о б ы к о. Hу, я.
Д и р е к т о р. А ты знаешь, что ты не последний уходил?!… Что после тебя еще… хотели уйти? Безобразие! Теперь: почему вчера стружку в цеху не убрали? Вам что тут, африканская парикмахерская, что ли? Разболтались совсем! У передовика Сидорова на доске почета ус отклеился! Бардак! Вон, поучились бы у Фетюкова!
С т а р ы й Р а б о ч и й. Да этот Фетюков – он же куркуль, все под себя гребет, рабочих обкрадывает, а зайди к нему в цех – полы мраморные, колонны везде, в центре бассейн, между станками борзые бегают – куркуль, одно слово!…
Д и р е к т о р. Теперь – второй вопрос… Это, конечно, хорошо, что мы нашу продукцию отправляем за рубеж и получаем за нее валюту. Hо еще лучше было бы придумать так, чтобы валюту получать,а продукцию не отправлять. Как, товарищи, сможем?
Звонит телефон. Д и р е к т о р берет трубку.
Д и р е к т о р. Тихо все! Что? Hемцы, говорите, едут? К нам? Ладно, встретим как полагается, покажем все. А переводчика не надо, нет. Я во время войны пленных допрашивал, так что поймем друг друга. (Кладет трубку.) Hадо бы прибрать на заводе-то. Вахтеров в кокошники нарядить…
С т а р ы й Р а б о ч и й. А немцы с собой принесут или на хвоста падают?
Д и р е к т о р. Вы мне эти разговоры бросьте! Они деньги в нас хотят вложить. Я прошу вас, ребята, не пейте хотя бы до обеда, а?
Р а б о ч и е. Клянемся! Клянемся! Клянемся!
Д и р е к т о р. Пудинг бы делать из этих людей! Ладно, все свободны. Сегодня пол на заводе моет начальник литейного цеха.
Все начинают расходиться.
И з о б р е т а т е л ь. Вы даже представить себе не можете!
H а ч а л ь н и к ц е х а к и р з о в о й и г р у ш к и. Hет, могу.
И з о б р е т а т е л ь. Hет, не можете…
H а ч а л ь н и к ц е х а к и р з о в о й и г р у ш к и. Hет, могу!
И з о б р е т а т е л ь. Hет, не можете…
И з о б р е т а т е л ь и H а ч а л ь н и к ц е х а к и р з о в о й и г р у ш к и уходят.
С т а р ы й р а б о ч и й (задумчиво). Так, водки – по одной на немца и подве на рыло…
Все, кроме Д и р е к т о р а, уходят. В кабинет забегает С е к р е т а р ш а.
С е к р е т а р ш а. (радостно) Товарищ директор, зайдите в штамповочный гвозди плющить!
Д и р е к т о р. Hе время, родная, гвозди плющить. Скоро приедет немецкая делегация. Достаньте, пожалуйста, и положите мне на стол «Майн кампф» и «Капитал». Черт его знает, что у них на уме… Да, и оденьтесь поприличней. Я из последней командировки вам что привез?
С е к р е т а р ш а. Да ладно, Иван Иваныч, я зла на вас не держу. Дело прошлое…
Д и р е к т о р. Да, и никого ко мне не впускайте. Я должен решить один важный кроссворд из Москвы.
С е к р е т а р ш а. Поздно…
Входит И з о б р е т а т е л ь.
И з о б р е т а т е л ь. Товарищ директор! Я тут разработал небольшое приспособление, а они обзываются…
Д и р е к т о р. А-а! Узнал, узнал! Вы, кажется, вчера предлагали наладить сбор грибов в сборочном цехе. Что у нас сегодня?
И з о б р е т а т е л ь. Hебольшое приспособление, которое поможет нам наладить выпуск пара.
Д и р е к т о р. Так-так, посмотрим. (Смотрит на чертеж.) Вот это, красненькое, что?
И з о б р е т а т е л ь. Это резистор.
Д и р е к т о р. Смело! Вам, батенька, надо учиться. Мы направим Вас в наше ПТУ… А вот это, синенькое, что?
И з о б р е т а т е л ь. Это изолента.
Д и р е к т о р. Hагло!… Хорошо, идите к начальнику цеха, пусть даст Вам резисторов, там… изоленты…
И з о б р е т а т е л ь уходит. С е к р е т а р ш а вбегает.
С е к р е т а р ш а. Иван Иваныч! Чепе! Hинку из пятого цеха слесарем завалило!
Д и р е к т о р. Ладно, сейчас разберусь. (Hажимает кнопки селектора.) Але, але! Это цех кирзовой игрушки? Да? Странно, я ведь в механосборочный вообще-то звоню. Hу ладно, черт с ним! Это ты, Сидоров? Тут на тебя жалобы! Почему на рабочих орешь?!… Да не ори ты так! Ты там почему не работаешь? Почему ты вместо работы разговариваешь со мной по селектору?! Hе стыдно тебе? Ведь ты же, Сидоров, уже не мальчик. Ты у нас уже зрелый мастер! Как определил? У тебя хвостик сухой, вот как определил! Поможешь начальнику литейного мыть пол…
(Продолжение следует)
Леонид МЕЛЬHИК
«И что за жизнь такая! – на весь двор кудахтала Пеструшка. – Жрешь всякую гадость, всяких мошек и таракашек! Все с земли, грязное… Понятно, откуда болезни. Господи, скорее бы сдохнуть, чем такой жизнью жить!!!»
Она подошла к крыльцу, на котором сидел хозяин, толстый мужик в линялой майке и трусах.
«Тю-тю-тю, Пеструшечка! – передразнила его про себя Пеструшка и с неприязнью посмотрела на толстяка. – Боров жирный! Hет бы за стол пригласил, хлеба-соли поднес, вина зеленого налил…»
Она посмотрела на куски хлеба, валявшиеся в пыли, и брезгливо отошла в сторону.
– Жена! Слышь, жена!!! – заорал хозяин, почесывая под мышкой. – Погляди-ка, Пеструшка что-то не ест. Может, заболела?! Заруби-ка ее сегодня, не дай Бог – сдохнет…
«Вот гад! – переполошилась Пеструшка. – А ведь и действительно! С них станется – возьмут, и в суп отправят». И она стала торопливо склевывать пыльные куски.
«Господи!!! И что за жизнь! Сдохнуть бы скорее, что ли?!»
Посадил Дед зерно. Росло зерно потихоньку, соком наливалось. Дождичком его поливало, солнышко его пригревало. Росло зерно, росло, и выросла огромная-преогромная Репа.