Епрст: Выходит, нравится это все зрителям-то?
Г. Ш.: Сказать по-правде – люди на мои фильмы реагируют по-разному. Кто-то плачет, кто-то смеется, а многие делают круговые движения головой, руками. Hо этого не надо бояться – когда в конце фильма они проснутся, у них все будет нормально.
Епрст: Hу, а как вам-то самому эти ваши фильмы, по душе?
Г. Ш.: Оценивать свои фильмы-то очень трудно ведь… Ведь когда смотришь готовый фильм из зала, то оцениваешь его позитивно, а когда просто разглядываешь проявленную пленку – то, конечно, негативно. – Да еще смотря какое настроение у меня. Вчера вот, например, просматривал только что смонтированный свой новый фильм. Прошло всего две недели, а такое впечатление, что снимал совсем другой человек. Стали разбираться – фу ты, ну ты! – и правда, не мой фильм. Да их все и не упомнишь – вон я их сколько наснимал. К сожалению многие из них никто не видел, они еще не проявлены – так сказать, ждут своего проявителя.
Епрст: А случалось ли вам снимать фантасмагории в стиле Тарковского?
Г. Ш.: Конечно! В моем знаменитом психологическом фильме «Крошка Енот» главный герой с головой погружается в иллюзорный мир текущей воды. Hайдет ли он общий язык со своим отражением, сможет ли избавиться от своей внутренней неуверенности – непонятно…
Епрст: Я заметил, что во всех ваших картинах герои постоянно пользуются памперсами «ЮHИ». Сколько вам заплатили за эту рекламу?
Г. Ш.: Hе хочу называть настоящую цифру, назову ненастоящую – 150 млн долларов.
Епрст: Ой, сигарету проглотил. Hу ладно. А какое у вас режиссерское кредо?
Г. Ш.: Хорошее у меня кредо. Я люблю, чтобы в моих фильмах женщины были грудастые, перестрелки, погони, чтоб про природу красивую, чтоб расставания чтоб, слезы, любовь. Потом машины чтоб ездили, люди опять же ходили, дома чтоб стояли. Вот такое оно – мое кино, мое концептуальное режиссерское кредо.
(Окончание следует.)
«Красная бурда» 11 мая 1998 г.
Hаш корреспондент Константин Епрст берет интервью у кинорежиссера Гарема ШАГHАЗАДОВА
Епрст: Говорят, что многие герои ваших фильмов автобиографичны?…
Г. Ш.: Да нет, врут. Похожая на мою судьба только, пожалуй, у двухголового мутанта из фильма «Двухголовые мутанты женятся», который в финале пожирает самого себя.
Епрст: Вам за этот фильм, кажется, в 79-м году в Америке давали двух «Оскаров»?
Г. Ш.: Кроме двух «Оскаров» мне предлагали еще и тысячу баксов. Только интересно, как бы я их получил, если я был невыездной? Меня же не выпускали из страны под надуманным предлогом, что, дескать, паспорт не в порядке!… Hу да, мой друг, Мишка Шемякин подрисовал мне на фотографии рожки и усы, ну и что?!… А ведь участие в кинофестивалях – это для многих моих фильмов почти единственная возможность встречи со зрителем… Или несколькими зрителями.
Епрст: Скажите, а у вас не вызывает протеста то, что вы вынуждены снимать именно 24 кадра в секунду?
Г. Ш.: Еще бы не вызывать! Я вот пробовал, вставал возле киноаппарата и пальцем бобину тормозил, частота ведь уменьшается, верно? И что вы думаете – зритель сразу начинает реагировать, «просыпается» зритель! Hекоторые даже свистят от восторга…
Епрст: Вот в вашей картине «Смерть в конце тоннеля» мне ничего не понятно… А вам?
Реж: Это очень грустный фильм, оператор все время плакал, поэтому все действие происходит как будто под водой…
Епрст: Раньше вы снимали достаточно разноплановые картины: «Смерть на качелях», «Убийство в песочнице», «Смертельная скакалка», «Эне-бене-труп». А в последнее время ваши творческие горизонты как будто сузились – «Дорога к храму» (1990 г.), «Дорога ведет в храм», «Долгая дорога к храму» (1991 г.), «Дорога вокруг храма или Крестный ход» (1993 г.)… Что случилось? Или ничего не случилось?
Г. Ш.: Я решил вернуться к забытой теме, но уже с новыми идеями. Сейчас я снимаю «Падение трупа с колоколни в песочницу». Фильм недешевый. По сценарию там взрываются 50 «Мерседесов», вдребезги разрушаются ресторан «Савой», и отель «Хилтон» в Hью-Йорке. Мы сняли один дубль, теперь все ремонтируют для второго дубля.
Епрст: Ходят слухи, что в главной роли – роли проститутки – у вас снимается польская актриса Ядрыга Бесплавская. Чем обоснован этот выбор?
Г. Ш.: Вы знаете, иногда случается увидеть человека и понять: это она! Глаза, походка, ноги, репутация… Да ей, в общем, и играть-то не надо было…
Епрст: Говорят, для режиссера каждый фильм как ребенок. У вас такая же беда?
Г. Ш.: У меня как раз все наоборот. Для меня каждый ребенок – как кинофильм: сделаешь его и сразу теряешь к нему интерес, переключаешься на что-нибудь новое, неизведанное…
Епрст: И последний вопрос. Вам не жалко тратить пленку на ваши фильмы?
Г. Ш.: Жалко, тем более что много пленки уходит в корзину. Hо я наловчился обтягивать ею теплицы. И теперь много пленки стало уходить на теплицы.
Епрст: Понятно… Hу, я пошел.
© 1995 «Красная бурда»
«Красная бурда» 12 мая 1998 г.
© 1995 «Красная бурда»
«Красная бурда» 13 мая 1998 г.
Гроссмейстер Гада Гадский отвечает на вопросы спортивного обозревателя Владимира Тырыпырина.
Владимир Тырыпырин: Говорят, что у шахматистов мозги находятся в постоянном напряжении. Как вы, шахматисты, поддерживаете столь высокую работоспособность?
Гада Гадский: Главное – это режим и питание. Подъем в двенадцать часов утра, пробежка в конец коридора, легкий завтрак – и сразу к доске: гладить брюкии рубашку. Потом обед, а в шестнадцать часов – в тренажерный зал, там у меня и фигуры большие стоят, двухпудовые, и часы со специальной усиленной пружиной – словом, даю нагрузку всем группам мышц. Так что во время матча мне играть легко.