Разительное спокойствие и умиротворение, царившие вокруг, резко контрастировали с тем адом, из которого Брониславе с дочерью посчастливилось выбраться.
Фрау Мюллер, оглядев с ног до головы прибывших русских, не скрывала досаду - она не ожидала двоих. Тем не менее, взяв из рук офицера бумаги, кивнула ему:
- Годятся, - и подозвала няню, юную чешку:
- Алка, покажи приезжим комнату во флигеле и кухню. Когда разместятся, позови меня. Я объясню им их обязанности. Иди. За детьми присмотрю сама.
Глава 3
Флигель, в котором поселились Бронислава и Эльвира, оказался уютен и стерильно чист. Прислуге предоставили широкий скрипучий диван, где мать с дочерью спали, крепко обнявшись.
Кухня, в которой Брониславе предстояло готовить завтраки, обеды и ужины, блистала свежестью и ослепительной белизной. В обязанности Эльвиры входила помощь матери по чистке фруктов и овощей и мытьё посуды.
Пять раз в неделю на виллу приходили две подёнщины прибрать в доме, постирать и ухаживать за цветами.
Два раза в неделю фрау Мюллер отлучалась в Берлин за покупками: в магазины и на рынок, - в надраенном до блеска чёрном Опеле, вести который предпочитала сама. С собой она брала личного шофёра - единственного мужчину, проживающего на вилле в домике привратника.
К двойняшкам ежедневно, кроме воскресенья, наведывалась учительница музыки, танцев и пения, а спустя два часа занятий приходила ещё одна - обучать детей счёту и письму.
Распорядок дня был выверен до секунды. Непредвиденные ситуации исключались.
В семь - подъём. В десять - отбой.
Фрау Мюллер не была ни злая, ни добрая. Она просто была как воплощение немецкого порядка и пунктуальности.
Sauber und Ordnung.
Через месяц после того, как Бронислава с Эльвирой освоились, фрау Мюлер, колыхая мощным бюстом, наведалась на кухню. Выпроводив Эльвиру под предлогом разобрать с няней коробки со столовым серебром, она обратилась к Брониславе:
- Не знаю, чем русская смогла приворожить немецкого офицера. Но две недели назад я получила от Франца Ханке письмо. Он просит меня быть к вам внимательней. Вдобавок он прислал для вас часть своего жалования.
Бронислава побледнела. Взгляды женщин скрестились словно кинжалы.
- Что-то последнее время вы бледны, милочка, - за первым уколом последовал второй:
-Алка сказала, что по утрам вы себя плохо чувствуете. Вы не здоровы или же вы...
Немка нарочито растягивала фразы и предоставила закончить свою мысль растерявшейся Брониславе.
Скрывать правду не имело смысла. Всё равно рано или поздно истина вскроется, и Полянская молча кивнула:
- Или же...
- Если бы не просьба офицера наших доблестных войск, я бы...- в тоне фрау прозвучала угрожающая неопределённость, - впрочем, в вашем ребёнке течёт наша голубая арийская кровь. Поэтому в ответном письме я обещала проявить заботу о вас и о вашем ребёнке. На субботний ужин приглашён доктор Шварца. Он мой хороший приятель. Он осмотрит вас, возможно, сделает какие-то назначения.
Заметив протестующий жест Брониславы, добавила:
- Дети голубой крови - наше будущее. Поберегите себя, душечка. Я попрошу Алку помогать вам.
Фрау Мюллер, покачивая туго налитыми бёдрами, покинула кухню, оставив Брониславу в состоянии затравленного зверька.
Полянская искренне любила детей. Для неё не было разницы, какая кровь течёт в их венах, какого цвета у них глаза, волосы, кожа.
Поэтому к своей беременности отнеслась довольно спокойно. Ребёнок так ребёнок, хотя ничего общего с его отцом иметь не хотела...тот на войне...всякое может случиться...но и желать зла никому тоже не могла.
Возможно, им с Эльвирой придётся сменить хозяйку, затеряться в большом городе.