Но патриотки будущей Империи сполна отыграются на непокорных славянских народах за смерти своих мужей, сынов, отцов и братьев. Можете не сомневаться! Это написано на лицах, мелькающих перед Брониславой. Этим пропитаны мимика и жесты.
Зелёные аллеи, скверики, готика, черепичные крыши, удобные лавочки, завлекающие вывески: "сосиски с кислой капустой под пиво".
В любое другое время Бронислава с удовольствием прогулялась бы по Берлину не спеша и отведала бы блюд немецкой культуры. А сегодня женщина крутит педалями украденного велосипеда по улицам и переулкам, ощущая дух цинизма и враждебности. Свастика. Повсюду. Искажённый символ плодородия, противоположность которой - бесплодие. И лопасти древнего знака, вращающиеся в обратном направлении. И уже по данному факту судить бы о поражении тех, кто так абсурдно решил пренебречь, на первый взгляд, мистическим символом.
Не раз пожалела Бронислава о своём добровольном выборе оправиться в Германию, после потери дочери ставшим абсолютно никчёмным и лишённым смысла.
- Вечерний Берлин. Покупаем "Вечерний Берлин". Последние новости с фронта. Победоносное наступление, - Бронислава оглянулась на звонкий голос уличного продавца газет - мальчишку, лет десяти-двенадцати. Притормозила у бордюра и окликнула:
- Эй, подойди-ка.
- Фрау, с вас...- женщина не расслышала сколько, достала из корзинки мешочек с купюрами и протянула бумажку помельче.
- Скажи-ка мне, дорогой. В прошлое воскресенье в новом детском парке произошла трагедия - упала карусель. Погибли дети. В газетах должна была быть заметка. Где находится тот злосчастный парк?
Мальчишка, передавая Брониславе свежеотпечатанный листок, пахнущий типографской краской. и сдачу, отрицательно покачал головой:
- Нет, фрау. Вы ошибаетесь. Ничего такого не происходило. Никакого нового парка. Никаких подобных случаев. Я бы первый знал.
Заносчиво задрав нос, мальчишка побежал дальше...
Автор: Ольга Валентиновна Крюкова
Глава 8
Тот самый воскресный день.
Майбах подпрыгнул на кочке, отчего Эльвира открыла глаза. Укутанная пледом, окутанная свежим встречным ветерком и укачанная мерным ходом по гладкому полотну дороги, она дремала.
- Доктор, когда мы наконец-то приедем? До Берлина ведь всего сорок минут на машине - так фрау Мюллер говорила. А мы едем уже больше часа.
- Разве я обещал, что мы сразу отправляемся в Берлин. Нет, детка. Мы едем пока в другое место.
Нагнали армейскую колонну, и плелись медленно, и плелись бы ещё так долго, если бы офицер из нагнавшего их Мерседеса с мигалкой и сиреной, не сделал знак следовать за ним. Эля во все глаза смотрела на новенькую с конвейера технику - вершину достижений убойной мощи - направляющуюся на восток.
- Доктор, я обещала маме, что мы вернёмся быстро.
В ответ мужчина хмыкнул что-то невразумительное.
Доехали до развилки и свернули. Эльвира уже не спала. Смотрела по сторонам. Они проехали густой лес, опрятный посёлок, пронеслись вдоль цветущего луга и снова углубились в чащу. Вскоре уткнулись в шлагбаум. К машине подошли двое в военной форме с автоматами. Доктор уже держал наготове документы.
- Хайль, Гитлер, - проверяющий, вытянувшись струной, взмахнул рукой.
- Хайль.
Шлагбаум подняли.
- Я вспомнил, что мне нужно по пути заехать в одно место, - доктор повернулся к Эльвире.
Минут через двадцать перед ними вырос высокий бетонный забор, опутанный колючей проволокой, по углам которого с вышек оглядывали окрестности немигающими взглядами автоматчики, похожие на роботов.