Буквально с первых дней жизни с Володей Надя испытала на себе его властный напор; он поставил жесткое условие: быть беспощадной к слушателям вечерней школы. Позже она как-то скажет: «В школе можно было говорить обо всем, несмотря на то, что в редком классе не было шпика; надо было только не употреблять страшных слов «стачка», «революция» и т. д., тогда можно было касаться самых насущных вопросов». Официально действительно запрещалось говорить о террористической деятельности и революционерах, что считалось не только преступлением против государства, но и грехом против Бога. Но почему разрешалось говорить косвенно?!
После захвата власти ленинский Совнарком учтет опыт имперского правительства и каленым железом выжжет всякие маломальские вольности по части «идеологической выдержанности»; преподавание в советской школе не допустит никакого отклонения от заданного большевистского курса.
Деятельность Нади в воскресной школе и «дружба» с революционером Володей, естественно, попали в поле внимания полиции. Хотя Ульянов постоянно требовал соблюдения строжайшей конспирации, учил, как отрываться от слежки, как писать в книгах между строк невидимыми химическими чернилами. За каждым из слушателей он закреплял клички, и, по мнению Надежды, это становилось похожим на затянувшуюся игру, в которую их всех все более и более втягивают, словно в чудовищную воронку.
Унылая необратимость процесса подтачивала ее женские силы, повергала в циничное самоутешение: пусть будет так, как будет…
Летом 1895 года к Надежде приехал посредник из Ордена и передал просьбу, чтобы она отследила, каким образом Владимир Ульянов и Юлий Мартов создают структуры плехановского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса России».
Надя пока не знала (она еще не анализировала так масштабно), что лидеры Ордена предусматривали ряд вариантов развития и подстраховки последующих событий. Само собой, считали, что будущая «русская» резидентура, созданная и возглавляемая Плехановым, — вся отлаженная сеть — столкнется не только с силой и мощью Империи, но и с непониманием в общественной среде. Поэтому просчитывались возможные варианты создания подразделений по всей огромной стране, и, главное — по основным промышленным центрам России, одним из которых и являлось Петербургское подразделение. Его было поручено создать Ульянову и Мартову. В свою очередь, получившие задание от политхозяев Ульянов и Мартов не знали, что же поручено Наденьке, оттого и осторожничали, не посвящая ее в цели и задачи создаваемого ими союза.
БСЭ утверждает, что «…Петербургский «Союз борьбы…» явился зачатком большевистской партии» (т. 24/1, с. 279); впоследствии были созданы: Киевский, Екатеринославский, Уральский, Пермский, Харьковский союзы (отделения, группы). «В союзах воспитывались политически и получали первый опыт нелегальной пролетарской борьбы будущие видные деятели партии», среди них: Николай Эрнестович Бауман, Вацлав Вацлавович Воровский, Михаил Иванович Калинин, Глеб Максимилианович Кржижановский, Фридрих Вильгельмович Ленгник, Мартын Николаевич Лядов (наст. Мандельштам; кстати, имел кокетливый педерастический псевдоним Русалка), Николай Александрович Семашко, Дмитрий Ильич Ульянов, Анна Ильинична Ульянова-Елизарова, И.В. Бабушкин, И.Х. Лалаянц, Б.Л. Эйдельман и др. Причем, эти люди перемещались из города в город, из кружка в кружок, создавая свои преступные шайки. В уставе союза указывалось, что члены союза могут быть (КЕМ и ЗА КАКОЙ СЧЕТ?!) командированы в другие местности для руководства стачками, развертывания революционной пропаганды и создания так наз. рабочих кружков. Дело развала Русской государственности и Российской Империи было поставлено на широкую ногу и обеспечивалось безграничным денежным потоком!
Однако заглянем в уже цитировавшиеся нами источники, к примеру, в книгу Людмилы Кунецкой и Клары Маш-таковой; «…Владимир Ильич собрался в Женеву к Плеханову. Он настаивал, что связи на время его отъезда должны быть переданы совершенно «чистому человеку». Долго обсуждали все кандидатуры и выяснили, что только за Надеждой Константиновной никогда не было никакой слежки…
Это заседание активных членов будущего «Союза борьбы» состоялось в Царском Селе в скромной комнатке Сильвина, который давал уроки в семье известного писателя Гарина-Михайловского. Собралось шесть человек… Поездка Владимира Ильича имела большое значение. Социал-демократы России хотели установить более тесный контакт с группой «Освобождение труда»… Вначале сентября вернулся из-за границы Владимир Ильич… Работа продвигалась семимильными шагами… Одной из первых организованных «Союзом» забастовок была забастовка 500 ткачей фабрики Торнтона, вспыхнувшая в ноябре 1895 года. «Союз» распространил две листовки, обращенные к забастовщикам: «Чего требуют ткачи» и написанную Ульяновым «К рабочим и работницам фабрики Торнтона»…» (с.40–41).
Вот так вот запросто: поехали за границу к Плеханову, получили инструкции, получили деньги на забастовки и листовки, заодно развеялись в любимых пивнушках и ресторанах… Да, кстати, что за странный нерусский подход: как только речь идет о неких помещениях, где живут революционеры, то все помещения эти какие-то маленькие, скромненькие, почти убогонькие («в скромной комнатке Сильвина»), а когда речь идет о них самих — все они гениальные, талантливые, значимые…
Однако вернемся к нашим баранам, то бишь, к Ленину и Мартову. Имя последнего в деле создания «Союза…» авторы Людмила Ивановна и Клара Александровна (и большинство других авторов) не упоминают. Ведь было за что большевикам рассердиться на товарища!
В 1895 году, когда создавался «Союз борьбы за…», Л. Мартову было 22 года; а он уже считался «опытным» революционером. О его заслугах «благодарные» соратники забыли мгновенно, как только свершилась мечта всех ненавидевших Российскую Империю инородцев, выродков и нравственно убогих; к примеру, Энциклопедический словарь (1954 г., т. 2, с. 340) отводит ему шесть нелицеприятных срок, откуда мы можем узнать, что он — «один из лидеров меньшевизма. Непримиримый враг Коммунистической партии и Советской власти».
Однако академическое издание 70-х гг. XX века более благосклонно к очень-очень близкому соратнику товарища Ленина. Л. Мартов — наст. Юлий Осипович (Иосифович) Цедербаум, 24.11.1873, Константинополь — 4.4.1923, Берлин. Родился в семье купца; в 1892 г. арестован и выслан в Вильно; в 1895 г. участвовал в создании Петербургского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса»; в 1896 г. арестован и выслан в Туруханск. В 1900-м входил в инициативную группу по подготовке издания «Искры»; в 1901-м эмигрировал и стал одним из редакторов «Искры» и «Зари»… Вернувшись в 1917 г. в Россию, занимал «левую» позицию в меньшевистской партии. В 1920 уехал за границу; один из организаторов «Интернационала 2Vi» (БСЭ, т. 15, с. 424).
Напряженная работа, захватившая Ульянова, сказывалась на его психике. Он стал по ночам говорить. И, конечно же, о делах, которые не афишировал при ней. Надя восприняла это как личное оскорбление. Хотя она вспоминала о поступившем ей поручении, но решила с этим повременить… Узнав о намерениях Ульянова и Мартова, полученных от Ордена, она встретилась с князем Мещерским, адъютантом великого князя Сергея Александровича, который этой летней порой 1895 года не поехал со своим патроном в Крым. Надежда Крупская рассказала о преступных намерениях, осуществляемых Ульяновым вкупе с Мартовым-Цедербаумом. Спустя некоторое время оба организатора были арестованы. После чего князь рекомендовал ей поддерживать связь с ними, чтобы они ничего не заподозрили, и она начала передавать «сотоварищам» книги и продукты. В книгах она, как и должно по уговору, делала записи между строк молоком, сообщая, что делают избежавшие ареста члены создаваемого союза.
«Владимир Ильич в письмах к товарищам почти каждый раз спрашивал, как дела у «Миноги», не случилось ли чего с «Рыбой» (Л. Кунецкая, К. Маштакова, с. 43); то были и партийные клички Надежды Константиновны, и ее личностная характеристика, и презрение к ее женственности из уст Володеньки Ульянова… Сами-то оне-с величали себя ласково, многозначительно подписываясь: Гамма, Нарцис (отчего-то с одним «с», — Ю. Цедербаум); Петербуржец, Наблюдатель, Фрей, Правдист (Ленин); Волгин, Ушаков, Один из приверженцев (Г. Плеханов); Русалка (М. Лядов); Важный, Фавн, Кентавр, Тарантул, Черномор (В. Боровский); Астроном (Ф. Дзержинский); Романов (!!!), Чужестранец (М. Калинин); Анютин, Александр Барсов (А. Луначарский); Верин, Клавдии, Марианна (Е. Ярославский, наст. Губельман); Матрена (П. Смидович); Жозефина (Орловский); Ъ (Я. Свердлов) и т. д. и т. п.