Когда остальные студенты разошлись, Эмилия расправила сарафан и просунула голову в его кабинет.
– Мистер Мэсси?
– Войдите, – ответил он, сидя за столом.
Его кабинет был маленьким, аккуратным и аскетичным. Треккинговый велосипед, прислоненный к левой стене, слегка примял пластиковые жалюзи окна, на руле висел красный шлем.
Эмилия закрыла дверь и села в одно из кресел, расположенных напротив стола. Она почему-то всегда выбирала левое кресло. Последние несколько месяцев благодаря мистеру Мэсси девушка была влюблена в писательство и частенько бывала в этом кабинете. Фотография его жены в позолоченной рамке стояла на столешнице рядом с коллекцией литературных журналов. Эмилия никогда не общалась с его женой, но иногда приходила пообедать с ним за одним из столиков для пикника на лужайке перед домом.
Прилежно сложив руки на книжках, покоящихся у нее на коленях, Эмилия спросила:
– Вы хотели меня видеть?
Он сдержанно улыбнулся. Сделал паузу, словно обдумывая ответ, и произнес:
– Вы написали отличную статью.
– Спасибо.
– Вы писали так, будто рвались из цепей.
Она кивнула.
– Вы когда-нибудь говорили с кем-нибудь об этом? О ваших родителях?
Эмилия покачала головой, уже начиная сожалеть о том, что излила душу.
– Знаете, большинство поведали о том, что им не нравится их имя, или часть тела, или какая-то незначительная особенность. Вы рассказали мне нечто очень личное. И определенно заслужили свою пятерку. – Он почесал в затылке и продолжил: – Но я хочу поговорить не о творчестве. Вы прекрасно пишете; мне нравится, что вы не боитесь рисковать, нарушать правила. И вы определенно копнули глубоко. Но ваше состояние меня немного тревожит. Я могу чем-нибудь помочь?
– Не думаю, что кто-то способен помочь в этой ситуации. Разве только вернуться в прошлое, забрать гитару у моего отца и лишить мою маму красоты.
– Почему вы чувствуете себя связанной из-за этого? Будто обязательно должны добиться такого же статуса. Да, они знамениты. И я могу только представить, каково это – расти в такой среде, под прицелом взглядов и фотоаппаратов. Готов поспорить, что это может быть ужасно. У всех относительно тебя завышенные ожидания.
– Они говорят, что я выиграла в генетическую лотерею.
– Кто «они»?
– Все. Посмотрите на мою жизнь. Мой отец Джек Форестер. Даже если вы далеки от музыки, вы знаете это имя. И разумеется, моя мать должна быть супермоделью.
Она рассмеялась, понимая, как абсурдно звучат ее жалобы на то, за что любая другая девушка в мире убила бы. Но только не Эмилия.
Совсем не желая того, Эмилия получила в наследство волнистые, пышные, цвета корицы волосы своей матери, ее длинные ноги, ее стройное тело. Ей было наплевать, что у нее смуглое лицо, большие карие глаза, густые ресницы. Но то, как молодые люди и даже пожилые мужчины смотрят на нее – бесило. Вообще-то непохоже, будто она одевалась, чтобы привлекать взгляды, чтобы кто-то, оглядываясь на нее, натуральным образом сворачивал шею, шептался за спиной и свистел ей вслед. Почти весь год она ходила в сарафанах. Она даже не пользовалась косметикой!
Эмилия получила эти черты просто так и потому считала, что не заслуживает их и никогда не сможет гордиться ими или быть в них уверенной.
– Я родилась с самой настоящей серебряной ложкой во рту[11]. Нет худшего проклятия. Я должна выглядеть, как моя мама, петь, как мой папа. Получать высшие баллы. Никогда не опускать планку и не впадать в депрессию. И продолжать спасать мир. Моя жизнь – это одна большая неудачная попытка достичь высоты, которую установили мои родители.
– Бросьте, Эмилия. Вы потрясающая сама по себе.
– Откуда вам знать?
– Потому что я читаю ваши работы уже два месяца. Я знаю, как работает ваша голова. Вы великолепны. В глубине души вы хороший человек. Добрый человек.
– Я – фальшивка. Я – как дочь президента, растущая в Белом доме. Мне не позволено ошибаться. Мне нельзя быть ребенком. Я даже не могу быть просто человеком. Все ожидают, что я буду вести себя, словно идеальный взрослый.
Он кивнул.
– Я могу это понять. Это тяжелый крест, который нужно нести. Но вам не обязательно быть таким человеком. Вы не должны быть пойманы в ловушку своими родителями. Слава не является критерием ценности человека в жизни. Ни деньги, ни медали, ни награды. Вам не обязательно стремиться стать похожей на своих родителей. Все, что нужно сделать, это реализовать свой собственный потенциал. Например, став мамой. Или телерепортером. Или медсестрой. Или писателем. Или есть еще одно благороднейшее ремесло: вы могли бы стать учителем. – Она позволила себе улыбнуться, и он сказал: – Самое важное, что вы должны найти это счастье. Будьте той, кем вы должны быть.