Эбби, должно быть, почувствовала его любопытный взгляд и посмотрела на окно. На ней была серая шляпа водителя грузовика с логотипом «Лакода», ее каштановые волосы были собраны сзади в конский хвост. Она слегка улыбнулась и помахала рукой. Он поприветствовал девушку в ответ, изо всех сил стараясь удержать ее взгляд. Эти теплые глаза цвета влажного песка впились в него, пугая своей уверенностью, накаляя нервы, обнажая его несовершенства. «Не дай ей понять, что я чувствую сейчас, – сказал он себе. – Не позволяй увидеть бабочек в моем животе, учащенное сердцебиение, желание в моих глазах, то, что она заставляет меня чувствовать. Не дай ей увидеть, как остро я в ней нуждаюсь».
Брукс непроизвольно подмигнул. И тут же смущенно отвернулся и поспешил обратно к своему столу, надеясь, что она не обратила внимание на его способность создавать неловкие ситуации. Откуда такая неуверенность? Он не был таким ни с кем другим. Только с ней. «О, Эбби Синклер, что ты со мной делаешь. Что ты со мной делаешь, женщина!»
Его прошлое питало эту неуверенность. В то время как другие усердно трудились в средней школе, чтобы поступить в хороший колледж, а затем не менее усердно трудились в колледже, чтобы получить хорошую работу, Брукс сбежал из приемной семьи, нарушал законы, бродяжничал, прыгал из поезда в поезд в прямом и переносном смыслах. О той прошлой жизни, кроме абсурдной неуверенности в себе и страха каким-то образом проснуться в прошлом, теперь напоминали только татуировки, покрывающие руки, и стопки стоматологических счетов.
Он отогнал эти нездоровые мысли и вернулся к просмотру рабочих заказов, удостоверяясь, что позаботился о каждом сосуде с вином. Некоторые резервуары нуждались в перфорации; это означало, что всплывшую на поверхность виноградную кожуру нужно было пробивать обратно в сок, чтобы обеспечить надлежащее извлечение цвета и аромата. Другие емкости нуждались в изменении температуры. К счастью, все вина, которые он пробовал до сих пор, были очень даже многообещающими.
Раздался стук в дверь, и она оказалась на пороге.
– О! Эбби, – промямлил он непослушными губами, – рад тебя видеть!
Она вошла в кабинет, хотя для Брукса это больше походило на явление богини или ангела, парящего на ковре-самолете. Она не смогла бы скрыть, насколько соблазнительна, даже если бы очень старалась. Брукс узнал ее поближе во время долгих обедов и ужинов на винодельне и в доме их боссов, расположенном недалеко. Она была из тех женщин, которые никогда не эксплуатируют свою красоту.
Эбби никогда не пыталась соперничать или тем более превзойти свою работодательницу Кармен Форестер – бывшую супермодель, которой сейчас было около пятидесяти, но она все еще носила костюмы Изабель Марант, Марни и Проэнцы Шулер. Имена этих дизайнеров стали привычными даже для Брукса. Он знал, что для размещения одежды Кармен понадобилось аж три гардеробные. Не то чтобы Кармен одевалась слишком по-молодежному для своего возраста, совсем нет, но к выбору нарядов она подходила очень тщательно, и эта ее любовь к крутым шмоткам была слишком даже очевидна.
Хотя Эбби унаследовала от Кармен массу одежды, она предпочитала носить менее броские вещи: джинсы и футболки, длинные платья и свитера, более консервативные юбки и блузки, как будто она не хотела, чтобы люди смотрели на нее так, как это делает Брукс. Возможно, скромность Эбби была одной из многих причин, по которым Кармен наняла ее в качестве своей личной помощницы. Стареющей супермодели, вероятно, нравилось то, что Эбби, будучи красивой, не испытывала желания конкурировать с ней и не пыталась превзойти ее в чем бы то ни было. С другой стороны, Брукса не покидало ощущение, что Эбби скрывает свою дикую сторону, которую еще никто на Красной Горе не видел.
В глазах Брукса Эбби была гораздо привлекательнее хозяйки. Лицо Кармен казалось ему резким и почти надменным, тогда как у Эбби оно было теплым, безобидным, с добродушной, а порой и сексуальной улыбкой. Кармен – слишком худая и почти устрашающе высокая, а Эбби – среднего роста, с плавными изгибами фигуры. В каштановых волосах Эбби мелькали светлые пряди, и Брукс считал, что мелирование – это единственное, что она делает, чтобы улучшить свой имидж. Вот что ему в ней нравилось. Она не пыталась в себе что-то менять, а просто была такой, какая есть.