Она не помнила, как долго длилось это безумие. Саша поднял ее на руки, положил на диван и задвигался в ней, все глубже и глубже ввинчиваясь в ее тело, снова и снова осыпая поцелуями ее закрытые глаза, щеки, растянутый в улыбке рот, жарко и жадно припадая к ее соскам.
Они застонали почти одновременно, и Саша еще долго лежал, прижимая ее голову к своей груди. А Юля глотала счастливые слезы и думала о том, что всегда считала себя ущербной, и вдруг впервые почувствовала себя женщиной. Она как бы со стороны залюбовалась своим гибким белым телом и красотой перехода этого белого к Сашиному смуглому, и черной родинкой на Сашином бедре.
— Ты такая красивая! — выдохнул Саша.
— Ты знаешь, — смутилась Юля, — ты знаешь, в детстве, когда я с мамой шла по улице, все оглядывались и шептали: «Какая красивая! Какая красивая!» А мама не хотела, чтобы я больно задавалась, и потому убедила меня, что это о ней так шепчут. Вот я и поверила ей и постепенно вообще стала считать себя дурнушкой.
— Неужели тебе никто потом не говорил, какая ты?
— Никто.
— Но зеркало ведь у тебя есть? Почаще смотрись в зеркало, и тебе все станет ясно.
— Говорят, что женщина судит о себе по своему отражению в глазах любимого мужчины, — вырвалось у Юли.
— Я готов говорить тебе, что ты красива, по сто раз на дню, — взял ее за руку Саша. — А что у тебя, собственно, не ладится с мужем?
— Как? — вздрогнула Юля. — Разве Белла тебе не сказала? Мне нужна первая группа крови для удачной беременности. Ведь у тебя первая?
— Нет. У меня третья, — удивился Саша.
— Боже! — вскочила Юля. — Боже!
Она, конечно, никогда не пошла бы на такое, если бы не постоянные срывы беременности. Врач сказала ей, что во всем виновата первая группа крови, что первая группа крови для женщины почти такое же несчастье, как отрицательный резус, и посоветовала ей искать мужчину тоже с первой. Вот Белла, Юлина подруга, и нашла ей такого мужчину. Она не сомневалась теперь, что Белла просто посмеялась над ней за то, что она, Юля, никогда еще не изменяла мужу. Белла давно подбивала ее на этот шаг, говорила ей: «Не будь дурочкой! Ведь ты же к мужу ничего не чувствуешь, сама же призналась в этом».
— Она мне просто сказала, что у тебя с мужем не ладится и надо тебя утешить, — улыбнулся Саша. — Ну почему ты огорчена? Мне ни с кем еще не было так хорошо, как с тобой, правда. Понимаешь, — вздохнул он, — я все время ищу свою половинку и все никак не нахожу. Вот и жена меня выгнала за то, что все время изменял ей, и детей у меня нет… Покажи мне свои детские фотографии, — вдруг попросил он.
Юля подошла к столу, достала альбом и, присев на диван, протянула его Саше. Саша открыл альбом на первой странице, и у Юли тотчас заныло сердце. Она смотрела на младенца, беззубой улыбкой обезоруживающего все зло мира, и думала о том, что этот огонь, который горит теперь в ее душе, все равно никогда не заменит ей света и что свет ей сможет дать только ребенок, ее ребенок.
— Мы будем видеться? — спросил Саша.
— Нет, — отвернулась Юля, чтобы больше не видеть его нагого, мускулистого, властно влекущего тела.
— Ну почему? Тебе ведь было хорошо со мной? — услышала она.
— Да, было.
— Тогда почему же?
— Я уже сказала — мне нужна первая группа крови.
— Ну что ж, — поднялся Саша, и она спиной почувствовала, как он лихорадочно напяливает на себя одежду, — спасибо за все. Прощай. А впрочем, — присел он опять, — если ты так категорически настроена, то я знаю человека, у которого как раз первая группа крови. Это мой хороший друг. Я с ним поговорю.
— Убирайся! — закричала Юля. — Убирайся!
— Но ты же сама сказала, — растерялся Саша, — ты же сама…
Юля вдруг положила голову к Саше на колени и заплакала.
Она плакала о том, что не любит мужа, что, кажется, полюбила Сашу, и этот Саша после всего, что было между ними, осмелился предложить ей другого. Она плакала, но где-то в глубине души уже знала, что вот сейчас, выплакавшись вволю, она обязательно возьмет у Саши телефон его приятеля, потому что то трепетное, горячее, что проснулось в ней сегодня и чем еще долго будет живо ее сердце, не обман ли это, не мираж ли, задуманный только для продолжения рода? И потому она пойдет к Сашиному приятелю, непременно пойдет, хотя, возможно, им одним круг очередных ее приятелей и не ограничится. Она плакала, а Саша гладил ее по голове и говорил что-то утешительное и мысленно материл Беллу и представлял, как она будет смеяться, когда услышит от него всю эту историю.