Смоченная мазью вата, похожая на подстаревший дождевик, скользила по красной корке ожога. Места с рваной раной она обходила, за ней же блестел жирный след. Павел уже вторую неделю пытался свести раны с руки, набивая и вновь раскуривая трубку. Стул напротив приютил майора Зимородка, что пребывал в довольно хорошем настроении.
— А ведь какой урод. Никогда бы не подумал. Да и знал бы, то уж точно так не попался. Ну, зверюга.
Так начальник уже с минут пятнадцать говорил в одиночку, Павел молчал, и стоило взглянуть ему в глаза — душа замерзала.
— Не урод.
— А-а-э, — Вадим не ожидавший ответа аж растерялся.
— Это ещё почему?
— Он как существо, совершенней нас, только разум затуманен.
— Вот, то-то и оно. Да и мы в чём уступаем?
— Почти во всём. Теплообмен держит температуру от минус до плюс пятидесяти. Нет болезней, огромная сила, выносливость, реакция лучших хищников. Куда тут человеку?
— Не скажи, Паша. Мы умные, вон тебе и самолёты, и ракеты, и телевизоры всякие.
Следователь усмехнулся.
— Это, Вадим Яковлевич, не ум. Всё что Вы перечислили, а также многое-многое другое, создано лишь для потребления, удовлетворения. В желаниях мы не отличаемся, но только он честнее. Был.