Он взлетел в ликующей радости.
Я остаюсь в ночи боли.
Больше не с Богом,[291] а наедине с собой.
Теперь закройтесь, бронзовые двери, что я открыл, чтобы разрушительный поток уничтожил и убил всех людей, открытые, словно повивальной бабкой Бога.
Закройтесь, да покроют вас горы, а моря да потекут над вами.[292]
Я пришел к самости,[293] пустая и жалкая фигура. Мое я! Мне он не нужен был в спутники. Я обнаружил себя с ним. Я бы предпочел дурную женщину или упрямую гончую, но собственное я — это ужасает меня.
[294]Нужно деяние, чтобы растратить десятилетия, и сделать это бесцельно. Я должен догнать кусочек Средних Веков — в себе. Мы только закончили Средние Века — других. Я должен начать рано, в тот период, когда вымирали отшельники.[295] Аскетизм, инквизиция, пытки под рукой, навязывают себя. Варвару требуются варварские средства обучения. Мое я, ты варвар. Я хочу жить с тобой, потому я пронесу тебя через совершенно средневековый Ад, пока ты не сделаешь жизнь с тобой выносимой. Ты должно быть сосудом и лоном жизни, потому я очищу тебя.
Пробный камень остается наедине с собой.
Это путь.
295
В 1930 г. Юнг утверждал: «Движение назад в средние века — нечто вроде регрессии, но она не личностна. Это историческая регрессия, регрессия в прошлое коллективного бессознательного. Это всегда происходит, когда путь вперед не свободен, когда есть препятствие, от которого вы отскакиваете; или когда вам нужно достать что-то из прошлого, чтобы вскарабкаться на стену впереди» («Видения», т. 1, стр. 148). Около этого времени начал интенсивную работу над 296 средневековой теологией (см. «Психологические типы» (1921), CW 6, гл. 1, «Проблема типов в истории разума в античности и средневековье»).