Я раскопал древние руны и магические изречения, ибо слова никогда не доходят до людей. Слова стали тенями.
Потому я взял древние магические аппараты и приготовил горячие зелья и смешал с тайными и древними силами, вещами, о которых не догадается даже хитрейший.
Я сварил корни всех человеческих мыслей и деяний.
Я следил за котлом долгие звездные ночи. Варево бурлит вечно. Мне нужно твое заступничество, твое преклонение, твое отчаяние и твое терпение. Мне нужно твое окончательное и высшее стремление, твоя чистейшая воля, твоя скромнейшая покорность.
Одиночка, кого ты ждешь? Чья помощь тебе нужна? Никто не поспешит к тебе на помощь, ведь все смотрят на тебя и ждут твоего целительного искусства.
Мы все совершенно неспособны и нуждаемся в помощи больше, чем ты. Даруй нам помощь, чтобы мы могли в ответ помочь тебе.
Одиночка говорит: «Никто не встанет рядом в моей нужде? Мне оставить мою работу по помощи вам, чтобы вы снова помогли мне? Но как мне помочь вам, если мое варево не дозрело и не укрепилось? Оно должно было помочь вам. Чего вы от меня ждете?»
Приди к нам! Почему ты стоишь там, готовя чудеса? Что твое исцеление и магические зелье может для нас сделать? Ты веришь в исцеляющие зелья? Посмотри на жизнь, смотри, как она нуждается в тебе!
Одиночка говорит: «Глупцы, не могли вы один час бодрствовать со мною, пока трудное и долго длящееся не достигнет завершения и напиток не созреет?
Еще немного, и варево было бы готово. Почему вы не можете подождать? Почему ваше нетерпение разрушает величайшее деяние?»
Какое величайшее деяние? Мы не живы; холод и оцепенение охватили нас. Твое деяние, одиночка, не закончится и через эоны, даже если будет продолжаться день за днем.
Работа по спасению бесконечна. Почему ты хочешь ждать до конца этой работы? Даже если твое ожидание обратило тебя в камень на бесконечные эпохи, ты не выдержишь до конца. И если твое спасение подойдет к концу, ты должен будешь спастись от своего спасения еще раз.
Одиночка говорит: «Какие красноречивые стенания достигают моих ушей! Какой скулеж! Какие же вы глупые скептики! Непослушные дети! Терпение, все будет закончено после этой ночи!»
Мы не вытерпим еще одной ночи; мы ждали слишком долго. Ты, наверное, Бог, что тысяча ночей как одна для тебя? Для нас одна ночь будет как тысяча ночей. Оставь работу по спасению, и мы будем спасены. На сколько веков ты нас спасаешь?
Одиночка говорит: «Вы, смущенное человеческое болото, вы, глупые ублюдки Бога и скота, мне еще нужен кусок вашей драгоценной плоти для смеси. Я действительно ваш самый ценный кусок мяса? Стоит ли это моих усилий — закипеть для вас? Некто дал прибить себя к кресту ради вас. Он достаточно истинен. Он стоит на моем пути. Потому я не пойду по его пути, но и не сделаю для вас исцеляющего варева или бессмертного кровавого зелья, вместо этого я брошу зелье и котел и оккультные труды ради вас, раз вы не можете ждать и не выносите завершения. Я отброшу ваши прошения, коленопреклонения, призывания. Вы можете спастись и от недостатка спасения и от спасения! Вы выросли достаточно высоко, раз тот умер за вас. Так докажите, что вы стоите того, живя каждый за себя. Боже мой, как трудно оставлять работу незаконченной ради людей! Но ради людей я воздержусь от роли спасителя. Вот! Теперь мое зелье доварилось. Я смешал себя с питьем, но я нарезал туда человечности, и смотри, она осветлила мрачно пенящееся зелье.
Какое оно сладкое, какое горькое!
Низ слаб.
Верх слаб.
Форма Единого
становится двойной.
Север, восстань и уйди,
Запад, удались в свое место.
Восток, распространись,
Юг, умри.
Ветра меж ними
освободили распятого
/ [Image 135][190] /
Дальние поперечины разделены
поперечинами меж ними.
Ступени меж ними,
упорные улицы.
Бурлящий горшок остывает.
Пепел подернут золой
под ним.
Ночь покрывает небо и далеко
внизу лежит черная земля.
День приближается, и над облаками далекое солнце.
Одиночка больше не готовит исцеляющих зелий.
Четыре ветра дуют и смеются от своей щедрости.
И он издевается над четырьмя ветрами.
Он видел звезды и касался земли.
Потому его рука сжимает нечто сверкающее
и его тень выросла до Небес.
Необъяснимое случается. Ты бы скорее покинул себя и предался каждой множественной возможности. Ты бы скорее пошел на любое преступление, чтобы украсть для себя таинство изменяющегося. Но дороге нет конца.
Глава 20 Путь Креста
[191]
[192] Я видел черную змею,[193] обвившуюся вокруг дерева креста. Она вползла в тело распятого и появилась вновь, преображенная, из его рта. Она стала белой. Она обвилась вокруг головы мертвого, как диадема, и свет блистал над его головой, и солнце восходило, сияя, на востоке. Я стоял и смотрел и был в смятении, и великий груз отяжелил мою душу. Но белая птица, сидевшая на моем плече, говорила мне:[194] «Пусть идет дождь, пусть дует ветер, пусть воды текут и горит огонь. Пусть каждая вещь имеет свое развитие, пусть пребудет становление».
2. Воистину, путь ведет через распятого, то есть сквозь него, для кого было немаловажно прожить свою жизнь и который, таким образом, был вознесен к великолепию. Он не просто учил известному и стоящему знанию, он жил им. Неясно, какое нужно смирение для того, чтобы принять на себя проживание своей собственной жизни. Омерзение того, кто хочет войти в свою жизнь, трудно измерить. Отвращение овладевает им. Его тошнит. У него болят внутренности, а разум тонет в усталости. Он бы придумал любой трюк, чтобы избавиться от этого, ибо ничто не сравнить с муками на собственном пути. Он кажется невозможно трудным, столь трудным, что практически все кажется предпочтительнее этой пытки. Немногие предпочтут даже любить людей за страх к самим себе. Я тоже думаю, что некоторые совершат преступление, чтобы выбрать раздор с собой. Потому я цепляюсь за все, что препятствует моему пути к самому себе.
3.[195] Тот, кто идет к себе, спускается вниз. Душераздирающие и абсурдные формы предстали перед величайшим пророком, пришедшим до этого времени, и это были формы его собственной сути. Он не принял их, но изгнал их перед другими. В конечном счете, однако, ему пришлось отметить Тайную Вечерю со своей собственной нищетой и принять эти формы своей сути из сострадания, которое и есть то принятие низшего в нас.[196] Но это разъярило могучего льва, которые преследовал заблудших и вернул их ко тьме глубин.[197] И как все, обладающие силой, тот, с великим именем, желал извергнуться из лона гор, подобно солнцу.[198] Но что случилось с ним? Его путь проходил перед распятым, и он начал яриться. Он разъярился перед людьми насмешки и боли, ибо сила его сущности заставляла его следовать именно тем путем, которым Христос прошел перед нами. Но он громко провозглашал свою силу и величие. Никто не кричит громче о своей силе и величии, нежели тот, у кого земля исчезает из-под ног. Наконец, низшее в нем добралось до него, его неспособность, и это распяло его дух, так что, как он предсказывал, его душа умерла прежде тела.[199]
4. Никто не возносится над собой, не обратив свое опаснейшее оружие против себя же. Тот, кто хочет подняться над собой, должен спускаться вниз и поднимать себя на себя же и волочить себя к месту распятия. Но то, что должно случиться с человеком, прежде, чем он осознает тот внешний видимый успех, что он может ухватить руками, сбивает его с пути. Какое страдание должно прийти к человечеству, пока человек не оставит удовлетворение его стремления к власти над своим ближним и вечного желания, чтобы другие были такими же. Сколько крови прольется, пока человек откроет свои глаза и увидит путь к своей дороге как врага, и осознает свой настоящий успех. Ты должен уметь жить с самим собой, но не за счет ближнего. Стадное животное не паразитирует и не вредит своему брату. Человек, ты даже забыл, что ты тоже животное. Ты, кажется, все еще веришь, что где-то там жизнь лучше. Горе тебе, если ближний думает так же. Но будь уверен, что он думает. Кто-то должен прекратить быть ребенком.
5. Твоя жажда удовлетворяется в тебе. Тебе не предложить Богу более драгоценной жертвенной пищи, нежели себя самого. Да поглотит тебя твоя жадность, ибо это утомляет и успокаивает ее, и ты будешь хорошо спать и считать солнце каждого дня даром. Если ты пожираешь другие вещи и других людей, твоя жадность остается вечно неудовлетворенной, ибо она жаждет большего, самого ценного — она жаждет тебя. Так ты вынуждаешь свое желание принять твой собственный путь. Ты можешь просить других, если тебе нужна помощь или совет. Но ты не должен ни у кого требовать, ни желая, ни ожидая ничего ни от кого, кроме себя самого. Ибо твоя тяга удовлетворится только в тебе. Ты боишься разжечь собственный огонь. Пусть ничто не помешает тебе сделать это, ни чья-то симпатия, ни твоя более опасная симпатия к самому себе. Ведь ты должен жить и умереть с собой.