Временное правительство медленно, но неуклонно, нехотя сдавало свои позиции, не чувствуя под собою реальной почвы. Социалистические партии, объединенные в Советы, через них опирались на массы рабочих и солдат. Либеральная же буржуазия никакого представительного органа не имела; прошли первые месяцы – время иллюзий буржуазии о возможности сговориться с социалистическими группами, треснула после июльских дней первая коалиция, и в разных буржуазных кругах почти одновременно заговорили о необходимости объединения несоциалистических сил страны, считая, что Советы истинными выразителями всего народа не являются. Таким образом, в начале июля заговорила бывшая Дума (частное совещание членов Думы),[50] потом торгово-промышленный съезд в Москве в конце июля. На этом съезде впервые со времени революции раздались голоса о необходимости возвысить голос над Советами.
Между тем непрекращавшийся правительственный кризис вынудил Керенского, метавшегося между кадетами и Советами, инсценировать нечто вроде представительного собрания, где он думал найти опору и примирить оба лагеря (жест Бубликова – Церетели[51]). В августе (12?) в Москве было созвано Государственное совещание.
Покинувшие по мере разочарования в революции Петербург старые политические деятели стали группироваться в Москве, и здесь явилась мысль образовать не новую партию, а надпартийное объединение, долженствовавшее выявить лицо несоциалистической России. Объединение это мыслилось в виде периодических совещаний деятелей самых различных направлений, связанных общностью классовых интересов.
Таким образом, в конце июля (или начале августа) инициативною группою человек в 15–20 были разосланы приглашения прибыть в Москву всевозможным политическим и общественным организациям, университетам, кооперативам, земствам, городским думам. Совещание назначено было на 8 августа; так как оно предшествовало Государственному совещанию, то должно было носить характер генеральной репетиции перед сражением, которое предполагалось дать в Государственном совещании.
Первое Московское совещание общественных деятелей, как оно было названо, собрало до (?) человек, собрался «цвет» торгово-промышленной Москвы, кадеты, члены бывшей Думы во главе с Родзянко, представители некоторых кооперативов, высшей школы, союза инженеров, трудовой интеллигенции, казачества, союза офицеров и Георгиевских кавалеров; явились отдельные представители старого цензового земства. Московская городская дума, избранная по новому закону, от участия в совещании отказалась.
Совещание продолжалось (?)*[52] дня,[53] председателем его был избран бывший председатель Государственной думы Родзянко; были сделаны доклады по военному вопросу (причины разложения армии), экономическому, транспорту и общеполитический доклад Милюкова, который и явился репетицией его речи в Государственном совещании.
Все речи ораторов сводились к тому, что нужно выявить истинное лицо России, оздоровить народную душу, призвать население к увеличению производительности труда, укрепить армию, для чего восстановить полностью власть командного состава, упразднить в армии комитеты или, в лучшем случае, при невозможности, сохранить за ними лишь хозяйственные функции. Экономисты же и промышленники указывали на гибельность финансовой политики (поток и обесценение кредитных билетов) и на разорение промышленности благодаря чрезмерным требованиям рабочих, поглощающих основные капиталы, пресловутому 100 % обложению и т. д.
Резолюции совещания так и остались клочком бумаги; они вызвали пересуды в печати, но никакого значения иметь не могли, так как за ними не было реальной силы, ибо такой силой нельзя признать офицерский союз и идейно сочувствовавших совещанию вождей донского казачества.
В заключение совещание избрало из своей среды «Совет» из (?) человек, которому поручило созвать следующее совещание в Москве в октябре.
Если обратиться к книжке Керенского «Корниловское дело»,[54] то видно, с какой озлобленностью он говорит об августовском совещании, члены которого в Москве устроили овацию приехавшему на Государственное совещание бывшему тогда Верховным главнокомандующим Корнилову.
Керенский считал совещание оплотом реакционных элементов страны; после Государственного совещания, однако, он чувствовал себя настолько окрепшим, что мог с ним не считаться.
Деятельность выборного первым совещанием «Совета», по-видимому, ничем особенным не выявилась; он не имел печатного органа и проявил себя лишь в смысле влияния на торгово-промышленные группы Москвы во время переговоров их с Керенским о вступлении их представителей в состав третьего коалиционного временного правительства; влияние совета могло также еще сказаться на посылке делегатов от торгово-промышленников и кадетов в так называемый предпарламент, так как ни совещание, ни «Совет» в предпарламенте непосредственно представительства не имели.
50
Речь идет о частном совещании бывших членов IV Государственной думы 2 июля 1917 года. На нем обсуждались меры борьбы с революцией.
51
Обмен рукопожатиями министра-социалиста И. Г. Церетели и капиталиста А. А. Бубликова во время Государственного совещания в Москве. Этим жестом меньшевики продемонстрировали свое намерение укреплять коалицию с представителями торгово-промышленного капитала.
52
* От редакции. В своих показаниях гр. Виноградский во многих случаях затруднялся в определении дат и пр., ставя в таких случаях вопросительные знаки. Мы сохраняем начертание подлинника.
53
Совещание продолжалось три дня – с 8 по 10 августа 1917 года. Оно призвало ликвидировать Советы, высказалось за установление в России военно-буржуазной диктатуры.