Стул нес функцию престижа. Недаром английское слово chairman (председатель) переводится буквально как «человек стула». Лорды в британском парламенте снабжали свои стулья откидной доской с запором, чтобы никто не покусился на их место.
На Руси мебель была в основном неподвижной, она просто являлась частью здания. До реформ Петра I царь и все подданные сидели на лавках. Стул и кресло были троном, на которых сам князь или царь усаживались по особому поводу.
В государевых покоях обычно стоял один стул или кресло. Другие стулья вносили сюда только тогда, когда царя навещали члены его семьи или патриарх.
Известный немецкий путешественник по России XVII века Адам Олеарий видел, описал и даже зарисовал торжественную процессию, во время которой за царем Михаилом Федоровичем, шествовавшим под красным балдахином, несли красный стул, как носили складной табурет за древнеримским курулом. Индивидуальные сиденья для всех пришли в русские дома при Петре I.
В Западной Европе XVI–XVII веков стулья и табуреты — на важных ролях в дворцовом ритуале. Во время приемов на стулья с подушками могли рассчитывать только члены королевской семьи, знать размещалась на табуретах; для менее родовитых придворных были расставлены складные сиденья. Все остальные на королевских приемах оставались стоять. Король по своему выбору даровал придворным дамам «право табурета», т. е. право сидеть в своем присутствии.
Образец сиденья эпохи барокко — испанский стул, весьма претенциозный и очень неудобный: он обрекал человека на мучительную позу во время многочасовой церемонии. Вычурная резьба таких сидений покрывалась левкасом (смесью мела с клеем и специальными добавками), по которому наклеивали тончайшие листки золота. Пока еще величие противопоставлялось удобствам, за красивое нередко почиталось нерациональное.
К середине XVIII века волны рококо успокаиваются. Мода поворачивает к классике, идущей от античных форм Древней Греции и Рима. Мебель становится строже. Выпрямляются ножки и спинки стульев и кресел, скромнее выглядит отделка. Приближается революция во Франции, интерьер обуржуазивается, становится демократичнее. Мода без осады берет дворцы: Людовик XV (1717–1774), мадам Помпадур (Pompadour, 1721–1764) и мадам Дюбарри (Dubarry, 1746–1793) обставляют свои покои в греческом духе. Позже эстафету классицизма принимает Людовик XVI (1754–1793).
Англичане, которым в XVIII веке удается освободиться от французского диктата в стилях мебели, захватывают инициативу и в подражание далеким античным образцам создают модели строгие и грациозные. Мебельщики Европы держали равнение на мебель Хипплуайта (G. Hepplewhite, ум. 1786), братьев Адам (Adam Robert; James; John) и Шератона (Т. Sheraton, 1751–1806). Их почерк чувствовался в стульях, креслах и кушетках многих поколений мебельщиков, печать его лежит и на многих современных гарнитурах.
В самом начале XIX века имперские претензии Наполеона делают мебель претенциозной и напыщенной. Сиденья уподобляются египетским и римским тронам, кровати — катафалкам. Правда, у буржуазной трактовки ампира меньше амбиций, она довольно быстро переросла в формы приятного во всех отношениях бидермейера, сложившегося, как уже отмечалось выше, сначала в Германии. В нем удачно сочетались изящная простота и удобство.
Стулья заставляют считаться с собой.
Когда мужчины надели фрак, им пришлось сидеть на стульях задом наперед, чтобы не мять фалды.
Для истории стула середина XIX века стала новым рубежом. В Вене объявился столяр Михаил Тонет (M. Thonet, 1796–3871), которому пришло в голову делать стулья целиком из гнутого дерева (в основном бука), широко используя типовые элементы. Его выставочный образец обратил на себя внимание князя Меттерниха (K. Metternich Winneburd, 1773–1859), посоветовавшего Тонету открыть свое дело в столице.
Технология гнутого стула сделала производство мебели массовым, индустриальным. До конца XIX века преуспевающая фирма «Thonet» произвела 50 миллионов стульев. На дешевых и практичных стульях сидели в Европе и в Америке, их узнали в России. Сто пятьдесят тысяч гектаров букового леса поставляли древесину.
И сейчас, когда от первых шагов Тонета нас отделяют почти полтора века, венские стулья и качалки так же непринужденно вписываются в интерьер, как и в середине XIX века. Таким долгожителям нашли название — лонгселлер (longseller) по типу бестселлера (bestseller).
Пример Тонета оказался привлекательным, и «сидячую» мебель стали делать из гнутой фанеры, гнутых труб, гнутых листов металла. Такая мебель была вполне в духе конструктивизма 20-х годов XX века.