Волков опешил, не ожидая такой поразительной наблюдательности и точности. На несколько секунд он замолк, не зная, что сказать.
– Расслабьтесь, – посмеялся Добров. – На самом деле вы просто не застегнули верхние пуговицы плаща, а из него торчит значок КГБ. Я вас напугал?
И в самом деле, Николай забыл, что в душном коридоре решил расстегнуться. На секунду он и впрямь расслабился, списав всё на то, что он увидел значок и всё понял, но через несколько мгновений его разум вернулся в боевую готовность. «А ведь всё остальное назвал правильно. Этот значок и наполовину не намекает на то, что он подметил» – подумал Волков.
– Может быть вы выключите красную лампу и включите обычный свет? Я знаю, зачем вы всё это делаете, не нужно проверять стабильность моей психики и прочее.
Добров улыбнулся и переключил лампы, вернув кабинету привычное нормальное освещение.
– А вы тоже наблюдательны, господин…
– Волков. Волков Николай Алексеевич.
– Очень приятно, Николай Алексеевич. А я товарищ Добров. Можете по фамилии, – улыбчиво сказал целитель, севший за свой рабочий стол. – Так по какому вопросу вы решили прийти? КГБ не разбирается с делами о введении людей в заблуждение, вы же считаете, что я какой-то очередной целитель и шарлатан?
– С чего это вы взяли? Нет. Просто хотел с вами пообщаться и выяснить, чем вы занимаетесь.
– Скажите по факту, я где-то нарушил закон СССР?
– Нет. Пока что нет.
– Так зачем мы тратим время на разговор, если я не нарушил никакого закона, а вам не нужна помощь?
– Ваша помощь приводит к тому, что люди совершают преступления. Если бы вы её не оказали, этих преступлений и не произошло бы.
– Разве вы можете меня в этом обвинить? Я никого не обманываю, не гипнотизирую, я лишь исполняю желания людей. Каждому я говорю, что исполняю желания только тех, в ком я вижу реальную нужду, – спокойно парировал Добров.
– Невозможно исполнять вот такие желания, которые не под силу науке и медицине. Вы сами понимаете, что со стороны это кажется нечистым делом?
– Тогда кто я по-вашему? Белый маг? Целитель? Пророк?
– Не знаю, вы обычный человек со стороны.
– Вот! Я всего лишь человек, товарищ Волков. И я всего лишь помогаю людям, потерявшим надежду, обрести утешение.
– Как вы это делаете? Я могу поприсутствовать на вашем сеансе?
– Ни в коем случае. Этот сеанс только между мной и пациентом. В вас я не вижу никакую нужду.
– Вы понимаете или нет, что после ваших сеансов почти все идут и делают то, чего не могли?! Красть, убивать, подрывать стабильность государства, инакомыслить!
– Разве я могу предвидеть то, что произойдёт? Я же не могу повелевать человеку. Я только лишь выполняю его желание и всё.
– Так ведь это до добра не доведёт! Вы же взрослый человек, умный, образованный. Не всем желаниям человеческим лучше исполняться. Порой мы думаем, что именно то, чего мы хотим нам очень нужно, а когда мы это желаемое получаем- всё идет наперекосяк, да ещё и в худшую сторону, а вернуть всё обратно невозможно.
– Вы хорошо мыслите, только вы нервничаете и говорите со мной в таком тоне, будто я преступник. Когда я нарушу закон, тогда вы можете в чём-то меня упрекнуть, а пока я перед вами чист – оставьте меня в покое, пожалуйста. Мне нужно работать. Я трачу по двенадцать часов на людей и не получаю за это ни копейки.
– Вы же понимаете, что я могу вас прикрыть и без нарушений вами законов?
– Вы сейчас признаёте, что советский аппарат исполнения и наказания настолько несовершенен и несправедлив? Я правильно понимаю?
Волков снова замялся. Этот Добров был слишком скользким типом. «В самом деле, он не принуждает и не убеждает людей совершать проступки, они сами это выбирают. Чёрт, что ж делать…» – подумал следователь.