Глава 1
Вулф посмотрел на нашего посетителя широко открытыми глазами, что могло означать безразличие или раздражение. В данном случае было очевидно, что он раздражен.
– Я повторяю, мистер Фрост, это бесполезно. Я никогда не покидаю дома по делам. Ничья настойчивость не может вынудить меня это сделать. Я сказал вам об этом уже пять дней назад. До свидания, сэр.
Луэлин Фрост заморгал, но сделал вид, что не понял намека. Наоборот, он откинулся в кресле и терпеливо кивнул головой.
– Я знаю, я поддакивал вам в прошлую среду, мистер Вулф, потому что была другая возможность, которую, казалось, стоило проверить. Но это не вышло. Теперь другого пути нет… Вам придется поехать туда… Вы можете хоть раз забыть о вашей репутации эксцентричного гения – как бы то ни было, исключение лишь будет полезно для подтверждения правила. Небольшой дефект усиливает совершенство!.. Легкое заикание лишь подчеркивает красноречие. Милосердный Боже, ведь это всего только двадцать кварталов. Пятьдесят вторая улица между Пятой авеню и Мэдисон-авеню. Такси доставит Вас туда за восемь минут.
– Да?..
Вулф заерзал в кресле, он закипал.
– Сколько вам лет, мистер Фрост?
– Мне?.. Двадцать девять.
– Вряд ли вы достаточно молоды для оправдания вашей детской дерзости. Итак, вы поддакивали мне! Вы говорите о моей репутации! И вы решили втащить меня в эту сумасшедшую гонку городского движения! Сэр, я не поеду, даже если бы пришлось разрешить одну из труднейших загадок Сфинкса – со всеми дарами Нила в качестве вознаграждения! – Он понизил голос до возмущенного бормотания: – Боже мой!.. Ехать в такси!
Сидя в восьми футах от него и крутя карандаш, я улыбнулся и поглядел на него с восхищением. Проработав с Ниро Вулфом девять лет, я перестал быть скептически к нему настроенным. Например, не стал бы отрицать, что он был самым лучшим частным детективом от северного до южного полюса. И не сомневался, что воздух улицы способен забить ему легкие, а пребывание в сутолоке городского движения может вызвать короткое замыкание в его нервной системе, что он умер бы с голоду, если что-нибудь случилось бы с Фрицем Бреннером, так как был твердо убежден, что кроме него никто не может приготовить ничего съедобного. Были также и другие доказательства, но я опущу их, так как Ниро Вулф, вероятно, прочтет это.
Молодой мистер Фрост, однако, спокойно взирал на моего патрона.
– Вы хорошо проводите время, мистер Вулф, не так ли? – Фрост покачал головой. – Несомненно, это так. Но ведь убита девушка. Еще одна – а может быть, и двое – находятся в опасности. Вы считаете себя экспертом в этих делах. Не правда ли? А?.. Вы твердите о такси и водовороте движения… Я ценю хорошую игру, я сам работаю в сфере шоу-бизнеса. Но в данном случае я подумал, что возможны моменты, когда достойное сочувствие к человеческим страданиям и несчастьям могло бы заставить вас отказаться от вашей позы. А если это не поза, так тем хуже. Если вы, чтобы не терпеть маленькое личное неудобство, предпочитаете…
– Бесполезно, мистер Фрост, – прервал его Вулф, медленно покачав головой, – не надеетесь ли вы заставить меня защищать собственные принципы?
– Он покачал головой. – Глупости. Если была убита девушка, на это есть полиция. Другие в опасности?.. Сочувствую, но у них нет права на мои профессиональные услуги. Я не могу устранить эту опасность одним мановением руки, и я не поеду в такси. Я ни на чем не поеду, даже в моей собственной машине и даже если мистер Гудвин поведет ее. Я могу поехать только по своим собственным личным нуждам. Вы же видите, какая у меня комплекция. Я не неподвижен, но мое тело обладает конституционным отвращением к внезапным или длительным перемещениям. Вы говорите о «достойном сочувствии». А как относительно «достойного внимания» к неприкосновенности жилища? Я пользуюсь этой комнатой как конторой, но этот дом – мой дом. До свидания, сэр.
Молодой человек покраснел, но не двинулся с места.
– Вы не поедете? – спросил он.
– Нет.
– Двадцать кварталов, восемь минут, в вашем автомобиле?
– Черт возьми, нет!
Фрост нахмурился. Он пробормотал про себя: «Надо же быть таким упрямым», – и полез во внутренний карман пиджака. Вытащив несколько бумаг, отобрал одну, развернул и посмотрел на нее; остальные положил обратно. Затем взглянул на Вулфа.
– Я потратил почти два дня, чтобы подписать этот документ. Теперь подождите. Сдержите ваше нетерпение. Когда Молли Лоук отравилась неделю назад, дело выглядело нечисто с самого начала. К среде, два дня спустя, стало ясно, что полиция ходит по замкнутому кругу, и я пришел к вам. Я знаю вас. И признаю ваши достоинства. Как вам известно, я пытался заставить Мак-Нэра и других приехать к вам, в вашу контору, но они не захотели. Я пытался уговорить вас поехать туда, но вы отказались. И тогда я послал вас к черту. Это было пять дней назад. Я заплатил другому детективу триста долларов за кучу бесполезных вещей, а фараоны от инспектора и ниже приблизительно так же хороши, как Фанни Брайк для роли Джульетты… Как бы то ни было, это трудное дело, и я сомневаюсь, что кто-либо, кроме вас, сможет разобраться в нем. И я принял решение в ту субботу. За время уик-энда мне пришлось изрядно попутешествовать. – Он протянул бумагу Вулфу.
– Что вы скажете на это?
Вулф взял. Я видел, как его глаза медленно полузакрылись, и попал, что, каково бы ни было содержание документа, оно привело его лишь к большему раздражению. Он взглянул на бумагу снова, посмотрел через полузакрытые глаза на Фроста и затем протянул ее мне.
Текст был напечатан на добротной, простой бумаге и датирован: