Аромат свежего хлеба сделался тут сильнее, и немудрено, ведь пекарня находилась прямо напротив. Алиса тоже потянулась к своему ножу, решительно игнорируя урчание в животе.
– Это неправильно, – заявил Тесак. – Где все жители?
– А что, если нам заглянуть внутрь? – предложила Алиса. – Может, они просто опасаются незнакомцев. Они же одни здесь, в долине у самой пустыни. Новые люди, должно быть, появляются тут нечасто.
– Полагаю, – проворчал Тесак, – это означает, что ты опять хочешь, чтобы я убрал топор?
Алиса хихикнула, но этот смешок, как ни странно, снял напряжение. Она убрала нож.
– Разве встреча с немного подозрительными, но добросердечными деревенскими жителями для тебя не предпочтительнее необходимости прорубаться сквозь толпу врагов?
Тесак только крякнул – он не возражал бы против любого варианта. Задавшись вопросом, как он подавлял свои порывы, когда лежал в лечебнице, Алиса вдруг с удивлением поняла, что он вовсе и не подавлял их. Много ночей она засыпала под стук кулаков Тесака, мутузившего обитую войлоком стену, избивавшего ее так размеренно и целеустремленно, что Алиса была уверена: однажды она проснется и увидит его руку, выросшую из стены, точно древесный гриб.
Конечно же, первым делом Алиса решила проверить пекарню, где надеялась встретить дружелюбного пекаря, а заодно и плотно позавтракать. Они с Тесаком поднялись по ступенькам, заглянули в окошко и увидели выстроившиеся на полках ряды булок и кексов – но не заметили ни одной живой души. Тогда по молчаливому обоюдному согласию они попробовали открыть дверь – и та легко поддалась под рукой Алисы. Хоть Тесак и убрал топор, вид у него был взвинченный: он готов был, чуть что, броситься в бой.
– Эй? – позвала Алиса.
Ни малейшего шороха, никаких признаков того, что тут кто-то есть. Однако все продукты выглядели свежими, только-только испеченными, да и пахли соответственно. От голода у Алисы закружилась голова.
– Ау? – крикнула она снова.
В голове мелькнула странная мысль, что, возможно, жители этой деревни не говорят на ее языке и не понимают ее слов.
«Но на зов-то они все равно должны ответить, – подумала она. – Не станут же они прятаться под столом просто потому, что не поняли чье-то “эй”?»
Алиса и Тесак переглянулись; в глазах их читалась одна и та же мысль.
– Думаю, мы можем взять немного еды, если, конечно, заплатим за нее, – с надеждой сказала Алиса.
– У меня еще осталось немного золота тех работорговцев, – ответил Тесак.
Алиса уже заметила огромный кусок желтого торта, покрытый толстым слоем лавандовой глазури, и с губ ее сорвался тихий стон. Желтый торт и цветная глазурь. Все как она любит!
Лакомство оказалось у нее во рту прежде, чем она вообще поняла, что пересекла комнату. Невероятная сладость взорвалась на языке – влажная зернистость мякиша, густая, тающая маслянистость глазури. Кусок исчез в мгновение ока, а у Алисы закружилась голова от сладости и восторга. Она опустилась на пол, ожидая, когда приступ дурноты пройдет.
Довольно скоро она пришла в себя и посмотрела на Тесака, смущенная собственным поведением. Но ей не стоило беспокоиться, поскольку Тесак сидел на полу напротив нее, окруженный тем, что стащил с полок. Занятый набиванием рта, он вовсе не обращал на нее внимания.
Алиса медленно встала и выбрала две буханки хлеба, прихватив заодно немного бумаги. Одну буханку она завернула целиком, другую разломила пополам, отложив половинку на потом. Вторую половинку она съела – аккуратно, тщательно прожевывая, смакуя каждый кусочек.
За все то время, что Тесак и Алиса были в пекарне, никто так и не появился – ни владелец лавочки, ни какой-нибудь покупатель из деревни. Когда Тесак наконец насытился, они смели крошки («Улики», – подумала Алиса), оставили, не скупясь, пригоршню золота в уплату за съеденное, засунули еще кое-какие припасы в мешок Тесака и вышли из пекарни.
Снаружи, на площади, ничего не изменилось, там царили все те же тишина и неподвижность, хотя тишина теперь отчего-то стала уже не такой зловещей. Алиса решила, что на полный желудок все кругом кажется немного лучше.
Солнце стояло почти в зените, но маленькая деревенька оставалась прохладной и тенистой. Тесак с Алисой обошли площадь, заглядывая в каждый магазинчик, звали хоть кого-нибудь.
И всюду они обнаруживали одно и то же: разложенные товары, все свежие, чистые, не запыленные – и никаких людей. Как будто нынче утром жители деревни проснулись и тут же ушли, бросив все.
Учитывая состояние их одежды и скудость припасов, Алиса и Тесак сочли возможным уделить время сбору необходимого. Вдобавок к хлебу они прихватили сыр и фрукты, а еще заплечный мешок для Алисы, веревки и одеяла.