Местные таможенники не то от жары, а может быть, в силу национального характера оказалась на удивление апатичны.
Первым подошел на проверку Юрген. Ему задали пару вопросов и, не обратив на багаж никакого внимания, поставили в паспорт большую печать. У Батыя немного улучшилось настроение, он убедился, что понимает местный диалект арабского.
Следом пошли другие члены команды, и тут выяснилось, что, кроме бывшей журналистки Ульрики Майнер и адвоката Хуберта Малера, все остальные могли с трудом изъясняться на ужасном ломаном английском. Видимо, в немецких школах изучению английского не уделяли должного внимания. Однако и это ни на грамм не удивило служащего аэропорта. Он так же флегматично отштамповал и их паспорта. Причем в спешке Андреас Бодер и Питер Урбах перепутали свои паспорта, но и это не заставило иорданца изменить скучающее выражение своего одутловатого лица.
Амманский аэропорт оказался совсем не похож на международный. Он поражал своей невероятной убогостью и теснотой. Прямо на усеянном окурками полу сидели и лежали дети, мужчины, замотанные в куфию – клетчатый головной платок, и закутанные в черные балахоны женщины. Рядом с ними громоздились всевозможные коробки и тюки. Все это напоминало Юргену вокзалы среднеазиатских городов в его далеком детстве, когда он с родителями переезжал с одного места службы отца на другое. Кажется, даже запах был тот же, а ослы и верблюды за широкими грязными окнами и вовсе делали картину узнаваемой.
В отличие от Краузе у остальных членов группы пекло пустыни, непонятный чужой язык, отсутствие следов привычной европейской цивилизации и удобств вызвали сильнейший стресс. Они инстинктивно сбились в кучу и тревожно озирались по сторонам.
– Я хочу пить. Где здесь аппарат с кока-колой? – жалобно спросила Гудрун.
– Забудь, – грубо оборвал ее Бодер и с досадой плюнул на грязный пол.
Здесь их безошибочно и нашел сопровождающий.
– Юсуф Бируни? – как пароль произнес сухой, непонятно какого возраста араб.
– Это я и мои друзья. Ты от Азиза? – ответил Батый.
Встречающий кивнул.
– Вон, видите, стоит наш джип, – он показал на старенький микроавтобус. – Забирайте багаж и садитесь. Я сейчас подойду, и мы поедем.
Они вышли из здания аэропорта на небольшую площадь, в центре которой лениво журчал фонтан. Молча забрались в салон. Только Андреас решил покурить в тени машины. Он неосторожно прислонился к кузову, но тут же отскочил от нее как ужаленный. Металл был раскален, как сковорода на газовой горелке.
Лагерь представлял собой небольшой клочок земли, огороженный от безлюдной пустыни бетонной стеной с пропущенной поверху колючкой. На территории располагалось несколько деревянных и каменных домов, которые так и хотелось назвать привычным словом «бараки». Как выяснилось, эти постройки остались еще со времен все тех же англичан.
В отдалении стояли несколько больших палаток. Комендантом лагеря был Салех, крепкий бородатый дядька, сносно говоривший по-английски. У Салеха все было большое: волосатые руки с сильными пальцами, живот, на котором в большой кобуре висел огромный пистолет. Это был многозарядный американский кольт. Большой рост и большой размер высоких ботинок со шнуровкой.
В соответствии с правилами, мужчины должны были жить на одном конце лагеря, женщины – на другом. Это оказалось последней каплей для взрывного характера Бодера. Он сорвался и стал просто орать, используя в основном ругательства. Так как немецкого здесь никто не знал, то Юрген вынужден был переводить его речь на арабский с очень большими сокращениями, ведь он пока не знал, насколько вспыльчив большой араб с пистолетом.
– Этот наш товарищ является лидером группы. Он настаивает на том, что все мы будем жить вместе, в одном доме. Мы приехали вместе, заниматься будем тоже вместе, разделять нас нельзя. Он говорит, что мы заплатили немалые деньги, и хочет, чтобы с нашим мнением считались, – как можно аккуратнее выразился Юрген и от себя добавил: – Прошу вас, уважаемый Салех, сделать для нас исключение, как заботливый хозяин перед гостями издалека.
Комендант не хотел с первых минут обострять ситуацию, но и терять лицо перед чужаками и начавшими собираться на крик любопытствующими местными обитателями тоже не думал. Он не дал согласия, он просто повернулся спиной. Немцы подхватили вещи и отправились в дальний барак.
Обстановка там было спартанская. Из мебели имелись двухъярусные кровати, в центре раскорячился грубо сколоченный длинный стол, разнокалиберные стулья, несколько тумбочек.