На стоянке «Красавчика» Сэм открыл багажник Импалы, взял сумку и пошел в номер. Искать все нужное на улице было слишком холодно, да и чревато случайными посторонними глазами. Закрыв дверь, Сэм расстегнул молнию и углубился в поиски.
В первое время, когда они только снова начали охотиться вместе, он часто не мог найти что-нибудь нужное, потому что Дин, при всей его фанатичной аккуратности касаемо оружия, отличался редкой безалаберностью в хранении личных вещей. Со второстепенной экипировкой получалось, как повезет. Иногда все было идеально, а иногда в сумках творилось такое, что рехнуться было можно, пока найдешь то, что надо. Но потом аккуратист Сэм взял дело в свои руки, и теперь идеальный порядок был повсюду. За исключением личных вещей Дина, конечно же, на свою территорию Дин никогда его не пускал. Поэтому Сэм нашел все довольно быстро и сложил в отдельную сумку. Закончив, он обвел номер взглядом, по привычке проверяя, не валяется ли на виду что-нибудь подозрительное, и вдруг ему стало не по себе.
Ближняя к двери кровать была застелена, а кровать у окна разворошена и кое-как закинута покрывалом. Но это было не потому, что у Дина случился приступ аккуратности, а потому что последние четыре дня Дин там не спал. Как бы тесно им не было, но на ночь они оставались вместе, даже несмотря на то, что у Сэма постоянно свисала с края рука или колено. Рядом валялась футболка Дина. Утром он надел чистую, а эту в спешке так и не донес до пакета, в который они складывали грязное белье. Не зная, зачем делает это, Сэм поднял футболку и уткнулся в нее лицом.
Она пахла Дином: потом, порохом, машинным маслом и олд-спайсом. Запах щекотал ноздри и заставлял сердце биться чаще. Если это всего лишь проклятье Евы, подумал Сэм, значит ли это, что потом, когда они ее упокоят, все исчезнет? Или это и правда карма, красная лента, связавшая их и неразрывная? Останется ли Дин с ним и будет ли и дальше больше, чем брат? Или придется замкнуть сердце и тащить желания и чувства в одиночестве? Или тоже все исчезнет? Сэму отчаянно не хотелось, чтобы все исчезало. Впервые в жизни он чувствовал, что не один, потому что даже Джессика не давала ему такой уверенности. С ней он все равно притворялся, а с Дином этого было не нужно.
Сэм свернул футболку и убрал в свою сумку. Когда они вернутся сюда, после того, как все закончится, пусть у него останется хотя бы это. А сейчас нужно было делать дело.
Он увидел машину Аллперта еще на подъезде. Отлично, значит, они уже здесь, и промедления не будет. Снова охранники у входа, снова открывающиеся двери, снова попытка Аллперта остаться в палате и снова неуспешно, потому что свидетели им были не нужны.
Они начертили на полу знаки, расставили свечи, разложили ингредиенты. В центр пентаграммы Дин положил маленькую коробочку, в которой сверкнула алым сережка.
- Ты готов? – спросил он у Алена и, получив, подтверждающий кивок, скомандовал, - Давай, Сэм.
Сэм раскрыл дневник отца на нужной странице и начал читать заклинание. Он сосредоточился и заставил голос не дрожать. В палате стало холодно – верный признак появления призрака. Воздух начал темнеть, словно и не был на улице белый день. Потом в центре появилось завихрение, начало густеть и собираться в призрачную фигуру. И появилась Ева, соткалась из ничего и не исчезала.
Она была невысока ростом, Сэму не достала бы даже до плеча. У нее были длинные темные волосы, а глаза фосфоресцировали в полумраке зеленым. Ее руки были обвиты красными линиями, вдоль вен, уходившими в рукава черного платья. Она была бледна и напряжена.
- Евангелина Форд? – спросил Дин.
- Ева, - позвал с кровати Ален, и на звук его голоса она повернулась так стремительно, что по палате прошла волна морозного воздуха.
- Что тебе нужно, Ален?
- Мне так жаль, Ева, - голос срывался, - Я так виноват перед тобой. Я так сожалею.
Она сделала несколько шагов и оказалась у края его постели.
- Поздно сожалеть, Ален.
- Ты не понимаешь. Не знаешь, как я страдал все это время.
- А ты не знаешь, каково мне пришлось. Я ведь любила тебя, Ален, но она тебя забрала. Пусть она тоже страдает.
- Я раскаиваюсь. Что мне сделать, чтобы ты простила меня?
На мгновение она исчезла, но потом снова появилась с другой стороны, ближе к его лицу.
- Ты знаешь, чего я хочу.
Ален сглотнул худым горлом, словно пытался проглотить комок. Приподнял руку и попытался дотронуться до призрака, но ладонь прошла сквозь. Ева приблизила пальцы к его груди, там, где билось сердце, где все еще билось сердце, и повторила:
- Ты знаешь, чего я хочу.
- Знаю. Я готов.
Она вздрогнула.
- Но… почему?
- Потому что люблю тебя. Всегда любил. Жаль, что я понял это только после твоей смерти. Но ведь мы можем все исправить, правда.
Она долго не отвечала. Сэм и Дин стояли, боясь пошевелиться, с пистолетами и солью наготове, но Ева, похоже, их вообще не замечала. Она видела только своего возлюбленного, а он видел только ее. То, что происходило сейчас, была ли это истинная любовь? Или Ален собирался принести себя в жертву, чтобы оградить жену? Никто не знал, кроме него, наверное.
Ева, наконец, ответила:
- Да, мы можем.
Ее пальцы погрузились в его грудную клетку. Ален вскрикнул, выгнулся, и все исчезло. Пульс на мониторе был нитевидным. Исчез призрак, а вместе с ним ушла и тьма, и холод. На улице пошел снег – крупными влажными хлопьями, обещающими потепление.
========== Coda ==========
Температура поднялась резко, сразу градусов на пятнадцать, и в Лиллиберге, штат Миннесота, установилась вполне тривиальная для его географического положения зимняя погода. Нескольким жителям этот скачок стоил инфарктов, но в них не было ничего сверхъестественного. Плотный слой облаков истончился, превратился в легкую полупрозрачную кисею, и через нее солнце свет заливало город рассеянным освежающим светом. В домах прекратились проблемы с электричеством, и все генераторы работали стабильно и четко.
В номере «Красавчика» Сэм и Дин зачищали за собой хвосты, чтобы без последствий выписаться и отправиться к Бобби, как и собирались. Дин второй час не мог найти свою любимую футболку и по этому поводу рвал и метал, но потом плюнул и сложил то, что нашел. Он редко привязывался к вещам, и в любом случае одежда в область его особо сильных привязанностей не входила. Сэм следил за ним взглядом, стараясь не выдать свой интерес, и пытаясь оценить настроение. И снова заметил, что брат старается на него не смотреть. Это было странно, но пока что он решил отложить разговор на неопределенное время. Им обоим хотелось убраться отсюда как можно быстрее.
Наконец, все было уложено, кровати застелены, холодильник вычищен, и номер готов к сдаче. Сэм выходил первым и не видел, как Дин бросил последний тоскливый взгляд на постель у окна. Они сдали ключи, погрузились в Импалу и поехали к выезду из Лиллиберга. Молчание, висевшее в машине, угнетало их обоих, но никому не хотелось об этом говорить. Когда они пересекали городскую черту, Сэм обронил в пустоту:
- Значит, все закончено?
Дин не ответил. Он проехал еще с десяток миль и вдруг остановил машину, съехав на обочину, повернулся к Сэму. Несколько секунд он колебался, а потом так же в пустоту ответил:
- Ни хрена не закончено.
Он смотрел на губы Сэма и на синяк на его шее и думал о том, сумеет ли Сэм прочесть его мысли. Всегда ведь умел, так пусть сумеет и сейчас, на то он и экстрасенс. И Сэм прекрасно понял его без лишних слов. Этот поцелуй не был как укус, он был нежным и мягким, каким и должен быть поцелуй людей, связанных истинной любовью.
Вокруг их запястий обвилась, связывая их воедино, невидимая, неосязаемая красная лента.
Ноябрь – Декабрь 2011