«Ненавижу это… я ненавижу это…» – сказала я почти про себя.
«Мне так жаль, Белла», – он нежно посмотрел на меня, «Если бы ты не встретила меня, этого бы не было…»
«Эй», – я дёрнула его за руку и посмотрела в его глаза, «Лучше бы я была мертва… чем не знала тебя. Так что заткнись».
Он выдавил маленькую улыбку, и я наклонилась к нему, зная, что смогу найти покой в его объятьях. Они всегда помогали мне забыть грусть и страхи.
«Ну ладно, убийца Вольво», – подразнил он, и я ущипнула его за сосок сквозь майку, он вскрикнул и отскочил на секунду.
«Ладно, прекращайте там», – нахмурился мужчина, «Приехали».
«Надеюсь, они проверили наш самолет на предмет взрывчатых устройств», – проворчал Эдвард, когда мы припарковались и вышли из машины.
Сидя в самолете, всё что мы знали, это Вайоминг. Эдвард успел взглянуть на билеты, которые маршалы забрали из кассы. Он прошептал мне это, когда мы уже сидели на местах, маршалы напротив нас. Я уступила Эдварду сидение у окна. Я нормально переносила полёты, но вот взлёт… ненавижу.
Что я знаю о Вайоминге? Не много.
«Там хорошо?» – прошептала я Эдварду, словно это вообще имело значение. Если мы будем вместе и Кэти будет с ним, всё будет хорошо.
Он улыбнулся, взглянул на маршалов и прошептал в ответ, «Я слышал, там хорошо. Горы, дикая природа. Люди ездят туда отдыхать».
Я улыбнулась. Ничего ужасного. Вообще-то это даже здорово. Я вспомнила то, как я думала о наших с ним отношениях, что перед нами были горы. Я усмехнулась про себя, зная, что мы теперь будем окружены ими.
После того, как я чуть не сломала Эдварду руку на взлёте, мы были в воздухе, и маршалы слегка расслабились.
Они сказали, куда мы летим, и что они расскажут нам больше, когда мы приземлимся. Для меня было сюрпризом узнать, что они даже найдут для нас работу. Интересно, смогу ли я продолжить учёбу. Надо будет спросить их об этом.
Я откинулась назад, просто наслаждаясь тихим полетом… и тем, что Эдвард держал меня за руку. Я открыла глаза и повернулась к нему… он тоже облокотился на сидение и внимательно смотрел на меня.
«Что?» – тут же забеспокоилась я.
«Тебе страшно?» – спросил он глубоким голосом.
«Да», – я должна быть честной, «А тебе?»
«Да», – он тоже сказал правду, и я была рада.
«Но я ни о чем не жалею», – я поднесла его руку к своим губам и поцеловала её, «Я никогда не буду жалеть, Эдвард Каллен. Люблю тебя».
«Люблю ТЕБЯ», – улыбнулся он и поцеловал мою руку.
Я вспомнила, как Эдвард взял у меня чек на двадцать тысяч и сказал, что я не пожалею. Он был так прав.
«Ачего хочешь ТЫ, девочка с блокнотом?»
Я густо покраснела. Это были его первые слова мне в клетке вампира. И весь соблазн и огонь всё еще были в его сексуальном голосе. Думаю, он всегда будет заигрывать… и я совсем не против… если он будет заигрывать только со мной.
Он засмеялся, наблюдая ту же реакцию, что он видел в ту первую ночь.
«Не бойся», – повторил он свои слова с той ночи, прикасаясь пальцем к моему подбородку, «Я не буду кусаться… сильно».
Он повернул моё лицо, открыл губы и наклонился к моей сонной артерии.
«Подожди, нет…» – я положила руку на его шею, когда он остановился, «Можно я просто… поцелую тебя?»
Он хитро улыбнулся мне.
«Где бы ты хотела меня поцеловать?»
«Везде», – я изменила свой ответ, удивив его. Тогда я сказала губы, рот! Я так его боялась. И всё равно, уже тогда я знала, что он нужен мне.
Он улыбнулся и снова наклонился ко мне.
«Но пока хватит и вот здесь», – я показала на свои губы.
«Почту за честь», – ответил он, также сладко, как и в ту ночь… и поцеловал меня… как следует… так, что я чувствовала пощипывание даже в пальцах ног.
Он вздохнул и улыбнулся мне, слегка опьяненно.
«Ну как?» – спросил он, так же как и в ту ночь.
Я вздохнула в ответ, глядя в его божественные зеленые глаза.
«У тебя очень красивые глаза», – это я украла из нашего разговора в комнате Пробуждение.
«Ну спасибо», – он взял моё лицо в свои руки, пододвинувшись ближе, готовый снова поцеловать меня, «Мне не часто делают комплименты по поводу моих глаз. Я ценю это».
Его глаза на самом деле волшебные. И я больше не боюсь.
Глава 40.
Я – папа.
Я устроился поудобней и закрыл глаза, и впервые у меня перед глазами была не Виктория… не Сэр Кевин… и даже не Белла. Здесь была только темнота… и спокойствие. Мне это нравилось. Я почувствовал, как мои губы растянулись в улыбке от этого ощущения покоя. Не нужно думать. Не нужно переживать, бояться, грустить или нервничать. Ничего. Я наслаждался этим, и Белла не беспокоила меня, может смотрела в окно… а может думала о том, какая жизнь нас ждет в Вайоминге.
Вдруг та маленькая часть меня, которая всё еще была шлюхой, подумала о том, чтобы затащить Беллу в малюсенкий туалет в конце коридора и посвятить её в члены клуба тех, кто занимался сексом в самолете. Избавлюсь ли я когда-нибудь от этой части себя? Или она постоянно будет здесь, как шрам, напоминая мне о том, кем я был… от чего я никогда не сбегу?
Я лечу к чистой жизни… хорошей жизни… где моя дочь и родители Тани ждут, когда я присоединюсь к их семье… и приведу с собой Беллу. А у меня в башке секс на борту самолета. Я выкинул из головы эту картину… то, как Белла сидит на раковине, её ноги раздвинуты настолько, насколько позволяло узкое пространство, и я глубоко внутри неё, сжимаю в руках её задницу, резко двигаюсь вперед и назад, заглушая её стоны своими губами. Теперь, когда я представил это… это не так уж отвратительно. Вообще-то это даже сексуально. Но нет, не в этот раз. Это неправильно.
Белла права. Мне понадобится доктор, кто-то, с кем я смогу поговорить, не боясь, что Белла услышит о больных мыслях, которые крутятся в моей голове. Может мне будет легче говорить об этом с человеком, с которым бы меня ничего не связывало. Кто-то, кто не будет смотреть на меня иначе, не будет испытывать отвращения, когда станет тяжело. С Беллой я часто не договаривал, боясь, что она увидит, кем я был на самом деле. Я больше не могу так. Я должен измениться. Но я также боюсь меняться. Белла полюбила меня таким, какой я сейчас, не знаю почему, но полюбила. И если я изменюсь, может она не полюбит нового меня.
Вот вам и наслаждение темнотой и покоем. Эти маленькие моменты пустоты никогда не длятся слишком долго.
Я открыл глаза и повернулся к Белле, которая выглядывала в окно. Мне всегда нравилось смотреть вниз с такой высоты, когда самолет заходит на посадку. Всё кажется таким миниатюрным, словно макет. Маленькие точки – машины, которые едут вдоль тонкой линии – шоссе. Маленькие дома, озёра, горы, поля. Это совсем непохоже на Нью-Йорк. Здесь не было так людно, не было так много построек… здесь было просторно, здесь были леса, и холмы, и деревья. Мне сразу же это понравилось, даже из самолета.
«Выглядит здорово», – прошептал я так, чтобы только Белла могла услышать, «Мы можем построить здесь хорошую жизнь, все вместе».
Я молился, чтобы она согласилась со мной… я ждал её ответа, или даже взгляда.
Она выдохнула и повернулась ко мне, слёзы сияли в её глазах. И она улыбнулась. Я легко задрожал, чувствуя облегчение и радость. Это значило, что она не жалеет об этом, или обо мне. Что она не злилась из-за того, что ей пришлось покинуть Нью-Йорк и все её мечты о том, чтобы закончить Нью-Йоркский Университет и начать там карьеру, как она сказала мне, когда мы только познакомились. Это значило, что она со мной, с нами – с Кэти, Беном и Анджелой, не смотря ни на что. И потом она заговорила.
«Вместе мы могли бы построить хорошую жизнь где угодно, Эдвард», – уверенно прошептала она. Она взяла меня за руку и слегка сжала её. «Не волнуйся», – она мягко улыбнулась, «Всё будет хорошо. Потребуется много времени и усилий… но всё будет хорошо. Я никуда не уйду. Я с тобой, навсегда».
«Но ты любишь Нью-Йорк», – начал я, в полной готовности всё испортить.
«Тебя я люблю больше», – тут же прервала она, прикоснувшись пальцами к моим губам, мне нравилось чувствовать здесь её мягкую кожу. Я вытянул губы и нежно поцеловал подушечки её пальцев.