«Я тоже тебя люблю, Белла», – сказал я, и её пальцы опустились к моим скулам, «Я так сильно тебя люблю. Я так боюсь, что всё испорчу».
«Нет, Эдвард», – она слегка покачала головой, и посмотрела на меня, как учитель смотрит на первоклассника, «Это новый старт, второй шанс. Не начинай всё с такими мыслями. Мы не будем торопиться. Мы придумаем свои собственные правила по ходу. И если мы совершим ошибку, мы исправим её. Нам не нужно быть идеальными. Никто не идеален. Мы учимся на своих ошибках».
Я улыбнулся, «Как например твоя ошибка, когда ты купила игрушку?»
Она нахмурилась, но потом усмехнулась.
«Ты не ошибка, Эдвард», – сказала она без тени сомнения, «И даже если бы ты был, я бы сделала это снова. Ты так многому меня научил. Ты понятия не имеешь».
Я улыбнулся и решил немного её подразнить. Мне так это нравилось.
«И ты бы заплатила за меня 20 штук?» – я улыбнулся шире.
Она тоже улыбнулась и захихикала, «Определенно нет», – отшутилась она.
Я поцеловал её пальцы и спросил, «А сколько бы ты заплатила?»
«Хммм», – она прищурилась, размышляя, «Ну, секс великолепен, так уж и быть».
Я рассмеялся на это.
«Но ты сволочь, это точно», – продолжала она, «Ушла вечность на то, чтобы узнать тебя, заставить тебя говорить… и познавать тебя было не простым занятием. И ты довольно часто капризничал».
Это правда. Мне повезет, если она скажет что-то больше 500 долларов.
«Подожди, у меня по-моему осталась мелочь», – она схватила свою сумочку и начала рыться на дне.
Мы рассмеялись, и я шутливо ударил её по руке. Жаль я не мог сейчас хорошенько ударить ей по заднице.
«Шучу, Эдуардо», – она наклонилась и мягко поцеловала меня в губы.
«Знаю», – я поцеловал её в ответ.
Я услышал, как женщина маршал проворчала что-то, но я проигнорировал её. Ничто сейчас не могло вывести меня из себя.
Белла прошептала в моё ухо, «Я никогда бы не смогла оценить, сколько стоит заниматься с тобой любовью. В мире нет столько денег… я бы никогда не смогла заплатить тебе достаточно за это».
Я снова легко поцеловал её и сказал, «Может мы что-нибудь придумаем. Может я позволю тебе платить по частям. Как там у тебя с кредитной картой?»
Она снова расхохоталась, и мы начали драться.
«Придурок», – проворчала она.
Я снова откинулся назад в кресле, чувствуя себя таким обновленным. У нас будет замечательная жизнь. Всё будет хорошо. Уж мы постараемся. Я не мог дождаться, когда увижу Кэти. Неужели это наконец-то случится? Сегодня ночью я уложу её спать. Я укрою её одеялом и поцелую. Может я даже засну в её кровати, когда мы будем смотреть Спанч Боба, если она позволит мне. Интересно, будет ли она злиться на меня за то, что меня не было так долго. Может мне нужно будет дать ей какое-то время, что бы она снова привыкла ко мне. Мне многое придется скрыть или просто забыть, чтобы снова быть хорошим отцом для неё. Я поклялся быть терпеливым, как Белла была со мной, когда я сопротивлялся ей. Я буду достойным Кэти… и Беллы. Я поклялся всей своей душой.
Сексуальный раб умер. Эдвард Каллен воскрес, и у него есть последний шанс, чтобы всё исправить. Это новая жизнь. Спасибо. Спасибо, Таня, Бог, или кто угодно, кто приложил к этому руку. Я уверен, что всё это не стечение обстоятельств. Кто-то решил, что настало время спасти меня. И я спасен.
До того, как мы приземлились, маршал рассказал нам без подробностей, что Джаспер и его семья вступили в программу и уже были где-то далеко и в безопасности. Эммет тоже. Я надеялся, что его желание исполнится, и он найдет ферму и устроится туда. Я смеялся каждый раз, когда пытался представить, как он будет доить корову. Удачи, друг… брат. Я ненавижу то, что мне не удалось попрощаться с ними, но так работает эта программа.
С другой стороны, я знал, что скажет Эммет. Нам не нужны долгие прощания, мы и так знаем, кто что чувствует. Он заботился обо мне каждый день, даже когда я не нуждался в этом и не просил его. Он был со мной. Он – моя семья, где бы он ни был. Надеюсь, я привнес в его жизнь немного того смеха и доброты, которые он привнес в мою. Я буду очень по нему скучать… и по Джасперу тоже. Это удача, иметь таких друзей, когда ты шлюха, раб и продаешь себя за деньги каждый день.
Элис и Розали не стали участвовать в программе. Нам сказали, что никто из семьи Джеймса не знал об их участии во всем этом, и они могли остаться в Нью-Йорке и осуществить свои мечты. Я был рад, что не всем пришлось навсегда изменить свои жизни из-за меня. Пути Джаспера и Элис разделились, и мне было немного грустно от этого. Может если бы у них было больше времени, как у нас с Беллой, они бы были влюблены друг в друга, но у них не было времени, или просто им не суждено быть вместе.
Белла сказала, что Чарли скорее всего вернется в Форкс. И она прошептала мне, что попытается найти какой-то способ дать ему знать, что мы в порядке, даже если это будет пустая открытка или что-то вроде того. Я знал, это против правил программы, но не мог спорить с ней.
Я и сам думал о том, чтобы как-то сказать Джозефу и Кэтрин, что я жив и здоров. Но потом рациональная мысль победила, если что-то пойдет не так, они найдут нас. Они убьют нас всех, и Кэти тоже. Почему этот второй шанс должен быть таким трудным? Как я могу быть по-настоящему счастливым, помня о том, что Кэтрин и Джозеф думают, что я погиб сразу после того, как вернулся в их жизни? Мне нужно хорошенько подумать, прежде чем делать что-либо.
Мы не задерживались в аэропорту, когда прилетели. Нам не нужно было ждать багаж, и маршалы быстро получили машину. Это была серая Mitsubishi Outlander с просторным задним сидением для нас.
Солнце радостно сияло над нами, и я заметил, что здесь было тепло, а не жарко, как было в Нью-Йорке в это время года. И еще воздух пах приятно. Не знаю как именно, но я сразу это заметил, и мне это понравилось. Этот запах успокаивал меня. Я даже приоткрыл своё окно, чтобы ветер дул мне в лицо и играл с моими волосами, когда мы тронулись… и поехали к Кэти.
Не знаю почему, но вдруг мне стало страшно. Кэти была рядом. Мы скоро её увидим. Я должен объясниться с ней и извиниться. Что, если она злится? Что, если она меня ненавидит? Или хуже… что, если ей всё равно? Это будет хуже всего.
Белла взяла меня за руку, и я посмотрел на неё и увидел нежную улыбку на её лице. Я попытался улыбнуться в ответ, но уверен, она не купилась на это.
Часть меня не хотела, чтобы она уверяла меня, что всё будет хорошо. Сейчас я не хотел никаких заверений. Я просто хотел, чтобы она была со мной. И она была. Она не сказала ни слова. Я искренне улыбнулся ей и повернулся к окну.
Я хотел посмотреть на город, магазины, на людей, которые тут жили, но я видел только Кэти. Бен и Анджела детально рассказывали мне о каждой её операции, и описывали как она выглядела после них, но я никак не мог увидеть её воочию. Они предложили выслать мне её фотографии, но я не хотел, чтобы они были в клубе. Я не хотел чтобы даже самая малая часть её была в этом месте. Мне становилось плохо от одной только мысли.
Последний раз, когда я видел лицо Кэти, оно было покрыто шрамами, но она никогда не была некрасивой для меня. Она не могла быть. Что я ей скажу? Она больше не малышка. Она разозлится, если я буду разговаривать с ней, как с трёхлетней. Мне нужно обращаться к ней, как к девятилетней девочке. Но я каждый день разговаривал с ней по телефону, почему сейчас мне так страшно? Я просто не в себе.
Вскоре машина остановилась, и маршал повернулся к нам.
«Мы дома», – сказал он, слегка улыбнувшись. Женщина улыбнулась Белле, но мы не двигались.
Я посмотрел в окно и увидел небольшой симпатичный дом с зеленым садиком. Здесь даже была пара желтых тюльпанов рядом с дверью. Дом был белого цвета, дверь и ставни – голубые. Номер 304. Два этажа. Спальни наверху.
Парковка на две машины и крытый гараж. Все дома на улице были похожими, обычный пригородный район.