Затем будильник зазвонил вновь, и я подскочила и резко выключила его.
Я быстро взглянула на Эдварда – ни один волосок не пошевелился. Он крепко спит. Уверена, он не привык вставать так рано со своим рабочим расписанием. Как же мне встать, чтобы не разбудить его? Всё это так легко в фильмах. Парочка просыпается одновременно, обнимается несколько минут и добродушно подшучивает друг над другом, перед тем как мужчина встаёт и демонстрирует камерам свою голую задницу. Почему в жизни всё не так просто?
О Боже мой! Я же голая! Чуть не забыла об этом. К тому же, это было довольно приятно – прикасаться обнаженной кожей к одеялу. Я начинала понимать, почему Эдвард любил так спать. Это было очень естественно и очень расслабляюще.
Только вот сейчас солнце встало, и мне было не по себе от перспективы разгуливать здесь голой. Я вздрогнула, пристыженная тем, что Эдвард сделал, чтобы заставить меня чувствовать себя комфортно на счет нашей обнаженности. Но 12 лет католической школы не могут быть просто стёрты из памяти за одну ночь, даже кем-то талантливым, как Эдвард.
Я надеюсь, он не думает, что я теперь буду ходить голой весь день, и надеюсь, он тоже не будет. Так я никогда не сделаю домашнее задание.
Сегодня в колледже я расскажу профессору на чем будет основываться моя диссертация, и мне придется дать ему какую-нибудь информацию об Эдварде. Ничего особенного пока что, просто некоторые основные сведения о нем, почему я считаю его таким интересным.
Наш профессор – доктор Джеймс Коллиер, и он примерно того же возраста, что и Эдвард, около 27-28 лет. Я вспомнила его короткие волосы, цвета пшеницы, и холодные голубые глаза, у него тоже постоянно была щетина.
Все мы трое немножко влюбились в него, но я решила держать себя в руках и быть с ним профессиональной. Я знала, я не могла сказать ему, что мой объект доставлял мне оргазмы прошлой ночью, но я хотела спросить у него лично некоторые вещи, он всегда с удовольствием оставался после занятий, чтобы поговорить наедине, в отличие от многих преподавателей, которые заставляли тебя общаться только с книгой.
Это было частью нашего задания, если мы когда-либо окажемся в затруднительном положении, или у нас будут вопросы о том, как поступить с нашим объектом, он хотел, чтобы мы обращались к нему. В конце концов, мы имеем дело с людьми, и он не хотел, чтобы мы причинили кому-нибудь вред. Например, он никогда не разрешал нам иметь дело с суицидом. Мы еще не готовы к такому давлению. И если такое когда-нибудь произойдет, мы должны сразу же позвонить Джеймсу или в службу спасения.
Я должна звать его доктор Коллиер, а не Джеймс. Он классный и не такой важный, как многие преподаватели. Я уверена, я могу поговорить с ним, и он может помочь мне.
Я ждала здесь, лежа в постели, еще пару минут, а потом поняла, что больше не могу. Мне нужно в туалет. Медленно я начала садиться, постоянно наблюдая за Эдвардом, как ястреб. Он не шевелился. Он спит как мертвец.
Я прикусила нижнюю губу и выскользнула из-под одеяла так, будто оно весило тонну. Я встала, Эдвард всё еще спит, скрестила руки на груди и на цыпочках пошла к ванной, не отрывая от него взгляд.
АХ!!! Я оступилась и шлёпнулась на пол как кусок бутерброда. Было такое ощущение, что моя грудь от удара стала еще более плоской, чем была! Прекрасно! Что за черт? Я посмотрела в сторону ног и увидела тапочки Эдварда, о которые я споткнулась.
О, Боже, не просыпайся, пожалуйста, не просыпайся, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!
Я резко подняла голову, как суслик из норы, и посмотрела сквозь спутанные волосы, которые наполовину закрывали мои глаза, он всё еще лежал, но в его горле нарастал легкий стон, и он начал переворачиваться на живот, обвивая руки вокруг подушки, его лицо всё еще спокойное и удовлетворенное.
Как он может чувствовать себя так комфортно в чужой постели?
И теперь, лёжа вот так на полу, я начала психоанализировать его.
Он обнимает подушку. Объятия матери? Объятия девушки, которую он любил?
Господи, Белла, может он просто любит обнимать подушку, и здесь нет глубоко смысла, ЭТО ВОЗМОЖНО?!
Мне надо убраться отсюда, пока он действительно не проснулся. Я стремительно поползла к ванной, как мышь, отважившись встать там, схватить халат и быстро надеть его. Боже, пожалуйста, скажи, что он не проснулся на самом деле и не видел, как я голая ползла по комнате, пожалуйста! Я буду обязана тебе вечность.
В ванной я сходила в туалет, дважды почистила зубы и попыталась сделать так, чтобы моя прическа не была в стиле афро. И потом я почти испугалась выходить отсюда. Я наполовину ожидала, что увижу его, сидящим в кровати, полностью проснувшимся и смеющимся надо мной. Я просто умру после этого и пропущу 13 дней счастья, которые были моей удачей.
Я увидела пару его личных вещей здесь – черно-красная зубная щетка и дезодорант.
Мне нравились эти персональные мелочи, и, улыбаясь, я опять вернулась к своим непослушным волосам.
Черт, я больше никогда не лягу спать с мокрой головой, я всегда выгляжу как Дон Кинг на следующее утро! Конечно, мокрые волосы Эдварда просто высыхают и прекрасно смотрятся после того, как он запустит в них пальцы. Будь он проклят! Боже, теперь я завидую его красоте. Может мне самой нужно быть объектом для работы. Кто знает, может я нуждаюсь в помощи больше, чем он.
Я услышала, как включился телевизор, и замерла, мои руки застыли в воздухе на пути к волосам, пока я прислушивалась, широко раскрыв глаза. Он встал.
Я услышала, как переключаются каналы и улыбнулась, гадая, что же он выберет.
Новости? ЩЕЛК. Нет. Хорошо, я ненавижу новости. Они всегда плохие.
Аэробика? ЩЕЛК. Нет. Хорошо, я ненавижу людей, которые просыпаются и начинают тренироваться.
Спанч Боб? Я улыбнулась в ожидании щелчка и новых звуков, но этого не последовало. Я услышала, как пульт мягко коснулся стола, и мои губы немедленно раскрылись в ужасе, а брови соединились над переносицей.
Боже мой, он смотрит Спанч Боба?! Я закрыла рот руками, боясь, что засмеюсь как деревенская идиотка.
Почему он смотрит ЭТО? Он знает, что я проснулась, что я дома. Неужели ему всё равно, что я подумаю? Может он опять играет со мной.У него довольно извращенное чувство юмора.
Я скорее поверю во что-то другое, чем в тот факт, что он смотрит Спанч Боба по утрам. Он умный, не дурак. Но я всё еще слышу это. Теперь я слышала движение в кухне. Шкафчики открывались и закрывались, хлопнула дверца холодильника. Он опять собирается готовить?
Я чувствовала себя такой виноватой на счет этого, но я не могла сопротивляться, мне нравилось наблюдать, как он готовит. И я люблю его еду. Он прекрасный маленький шеф-повар.
Моя мама никогда не любила готовить, и у меня на завтрак всегда были хлопья или что-то такое. И теперь я живу одна и ненавижу готовить для себя. Это угнетает.
Обычно я ем в кафетерии или захожу в парочку кафе недалеко от колледжа. Есть в одиночестве паршиво, и это ничем не исправить. Иногда Розали и Элис присоединялись ко мне, но они жили с родителями и обычно обедали с ними.
Здорово, что сейчас у меня кто-то есть. Для меня было очень хорошо вчера вечером прийти домой и услышать «привет». К тому же приветы Эдварда просто феноменальны.
Я надеялась, что мне не будет неловко говорить с Эдвардом сейчас, после прошлой ночи. Нет, сразу же подумала я, он никогда не заставляет меня чувствовать себя неловко, только хорошо, будто я особенная… и красивая… и нервная.
– Эй, Гэри, где ты?! – кричал Спанч Боб, когда я решила глубоко вдохнуть и выйти. Наверно Эдварду нужно в туалет, и я не хотела, чтобы он проклинал меня про себя за то, что я так долго, пританцовывая на кухне в ожидании облегчения.
Я повернула дверную ручку и дернула, пытаясь невозмутимо открыть дверь и небрежно и по-взрослому проскользить из ванны.