Выбрать главу

«Это все она, она… водка проклятая», — гнобила себя на все лады угрюмая путница вся дорогу до дома.

Уже как неделю она была в завязке. И не потому, что ей самой того хотелось — нет, она бы еще пила и пила! — только во время последнего бодуна, случилось у нее прозрение. То, что у обычных людей зовется совестью, помимо ее воли, шевельнулось в груди немолодой женщины-алкоголички. Сын, ее единственный свет в оконце, восьмилетний Сашенька, самостоятельно собравшись утром в школу, робко подошел к блюющей в грязный унитаз горькой желчью матери и жалобно спросил:

— Мама, а что мне съесть на завтрак? В холодильнике остался только лук и один соленый огурец.

Оторвав от заблеванного «блондина» слезящийся и замутненный после вчерашней попойки взгляд, она непонимающе уставилась на ребенка.

— Чего?.. — только и смогла она выдавить из себя. — Что, совсем ничего не осталось? Неужто пьянь вчерашняя все сожрала? Говорила же им, оставьте ребенку чего-нибудь на завтрак…

Но, так и не успев договорить, извергла в жерло унитаза очередную порцию рвотных масс.

Обтерев заскорузлой рукой рот, она обернулась. Сына позади уже не было.

— Сашка! — слабым голосом позвала она его.

В ответ тишина.

— Сашка! Етить твою мать… — выругалась она, скорее на себя, чем на несчастного первоклашку. — Иди, принеси мне воды. Сейчас, оклемаюсь немного и в магазин схожу, куплю чего-нибудь тебе пожевать.

Однако сообразив, что все деньги вчера отдала на пропой, она тут же поправилась:

— Или у соседки нашей, тети Зины, чего возьму… взаймы.

Их соседка тетя Зина на самом деле была лет на десять младше нее, но в пьяном угаре горемычная выпивоха часто присваивала окружающим людям — даже тем, кто был значительно младше ее, — возрастной титул: дядя или тетя. «Под градусом» она всегда ощущала себя молодой и юной, хотя на самом деле ей шел сорок второй год.

— Сашка! — еще раз окликнула она сына.

И вновь без ответа. Лишь секунду спустя, громко хлопнула входная дверь. Не дождавшись завтрака, голодный Сашка побежал в школу, чтобы не опоздать на первый урок.

— Етить твою мать, — еще раз выругалась Лидия Марковна Юцевич.

Так ее звали в девичестве. Такой она осталась и до сих пор. Носить фамилию мужа она категорически отказывалась, поменяв ее сразу же после того, как тот загремел в тюрягу. Да не в простую зону, а специализированного типа, поскольку судебно-психиатрической экспертизой был признан частично вменяемым. Оказалось, что муженек имел тайную страсть: насиловал старух, причем в изощренной форме.

«Что же я делаю-то? — закручинилась она. — Сама сдохну, а сына на кого оставлю? Что же я за тварь такая?.. Нет, я даже не тварь, я тварюга безжалостная, раз такое с родной кровиночкой совершаю!»

В минуты сильного похмелья, когда ей становилось совсем невмоготу, ее часто посещали мысли о раскаянии. Один раз, не выдержав душевных терзаний, она даже сходила в церковь — а их, действующих, в советской Москве не сказать, чтобы было и так уж много, — и покаялась на исповеди батюшке. На какое-то время стало немного легче, она даже пару месяцев совсем не пила, но, впав в очередную депрессию, опять взялась за старое.

Но именно неделю назад — или день был какой особый, или она уже больше не могла вливать в себя дешевое пойло, — но в голове Юцевич возникла на удивление четкая мысль: «Надо бросать пить навсегда, ради сына».

Пьянчужка помнила, как в то утро, еще до конца не очухавшись после бурной попойки, она заставила себя встать со старого продавленного дивана и на негнущихся ногах отправиться в ванную комнату.

Решительно сунув под кран с холодной водой раскалывающуюся от боли голову и подержав ее немного под струей, она как могла, отжала волосы и вытерла их грязным, давно не стираным полотенцем. Завязав его в некое подобие восточной чалмы, шатаясь от стенки к стенке, Лидка неуверенной походкой двинулась по коридору в направлении кухни.

Когда же Сашка вернулся из школы, то к немалому его удивлению на кухонном столе его ждала большая сковорода жареной картошки. Рядом на стуле понуро сидела мать и жалостливо смотрела на него потухшим взглядом.

— Поешь, сынок, поди, голодный еще со вчерашнего дня.

Обрадованный обеду, даже не помыв руки, мальчишка с жадностью накинулся на приготовленное угощение, съев с голодухи почти половину жарехи.