«Наверное, выпала из кармана ее шубы», — решил он и поднял визитку.
То, что это была визитная карточка именно Кати, он нисколько не сомневался: на ней стояли ее инициалы, название и адрес фирмы, где она работала.
«И кто же ты у нас такая? — полюбопытствовал брюнет. — Ага, менеджер-консультант по вопросам недвижимости! Та еще работенка…»
Усмехнувшись, он сунул визитку в карман брюк и вновь перевел взгляд на лежащую в беспамятстве девушку.
Он ликовал! У него опять все получилось! Он вновь не ошибся с выбором жертвы!
«На роль рабынь нужно выбирать исключительно приезжих… Их всех выдают глаза. Они родились в дерьме, они жили в дерьме, поэтому так и стремятся в Москву. Думают здесь им рады. А у этой — могу биться об заклад! — наверняка папаша был таким же извергом, как и мой. Только… — тут он задумался. — Только я это принял и с этим живу, а она, видимо, до сих пор нет. Но ничего, я все исправлю. Я ее вылечу от этого страха. Я их всех вылечу…»
От этой мысли ему стало хорошо и… больно. Нестерпимые спазмы в паху все настойчивее призывали к активным действиям.
Не в силах больше сдерживаться, Александр трясущимися руками стал торопливо расстегивать брюки. Делать это в резиновых перчатках было непривычно, но он не обращал на это внимания.
«Скорее, скорее, а иначе можно не успеть… Как в прошлый раз, когда все прошло настолько хорошо, что… — то, что преждевременное семяизвержение произошло в трусы, его тогда сильно расстроило.
На этот раз он желал не ударить в грязь лицом перед самим собой.
«Нет, на этот раз я должен успеть… успеть… Да!!!»
Глава 3
На следующий день Александр был занят, у него была суточная смена на основном месте работы. Наведать новую знакомую, а заодно и получить очередную порцию садистского удовольствия, он решил в понедельник, ближе к вечеру.
Хорошенько выспавшись после «суток», он весь день провел лежа на диване перед большой плазмой, просматривая новые диски со своими любимыми ужастиками. Как страстный любитель подобного жанра он специально откладывал на потом просмотр купленных по случаю новинок, считая, что хорошее кино нужно смотреть не спеша, как говорится, с чувством, с толком, с расстановкой. Откуда он знал эту фразу — точно не помнил, но считал ее очень верной, правильно описывающей подход к фильмам такого рода.
Хоррор он любил больше всего. Возбуждал он, конечно, не столь сильно, как реальные делишки, но именно в нем его извращенный ум находил много такого, что приятно щекотало расшатанные болезнью нервы. А нервы у тридцатилетнего мужчины были не в лучшем состоянии. Точнее не сами нервы, а общее состояние его нервной системы. Она представляла собой, по его же собственному мнению, качели.
Туда-сюда, туда-сюда… и так на протяжении многих лет. Хотя, по правде сказать, ему больше нравилось другое сравнение — американские горки. Это когда, добравшись до самой верхней точки подъема, на миг там задержавшись и ощутив не с чем несравнимый восторг, в следующую секунду ты летишь вниз головой в пугающую бездну, абсолютно не зная, что там тебя ждет.
Правда, сам Александр с прискорбием признавал, что падение в бездну было захватывающим только в самом начале, поскольку затем обычно начинались серьезные психологические проблемы. Самой худшей из них была жесточайшая, ни с чем несравнимая, «черная» депрессия. Ее он ненавидел всеми фибрами души, а потому боролся с ней как мог. В какой-то момент он даже согласился пить эти чертовы таблетки, которые ему прописал лечащий врач-психиатр. Только даже и они помогали не всегда. И тогда он шел на крайнюю меру. Он начинал принимать психоактивные вещества, и первым в линейке таких «лекарств» стоял амфетамин. Он быстро давал ему прилив сил и отлично улучшал настроение. Но была в нем и большая потаенная опасность: всякий раз, как только он пытался с него «соскочить», следом его возвращалась депрессии. Вот тогда он действительно оказывался на самом краю пропасти, почти беспросветно думая о суициде.
Александр знал, что причина его душевного расстройства — болезнь, которую он унаследовал от матери. Та тоже имела схожие психические проблемы, правда, в отличие от него, даже не пыталась с этим бороться, почти беспросветно пребывая в молчаливо-угрюмом подавленном состоянии. К врачам мать не обращалась принципиально, заливая проблемы крепким дешевым алкоголем.