– Что же ты тогда сюда попала и не выкрутилась из такого переплёта? – прямо спросила её я.
– Господином не получится манипулировать, – просто и без обиняков ответила она, – это не в моих силах. Потом я совсем не уверена, что то что ждёт меня за пределами этого замка меня обрадует. Пока пусть всё останется как есть…А дальше…Жизнь течёт – всё меняется…– пространно взмахнула своей изящной ручкой фейри. Я поняла, что она что-то недоговаривает.
Фейри слывут изворотливым народом, всегда приспосабливающимся к жизни и тому, что она им предлагает. А ещё скрытным и хитрым. И я в целом удивилась уже факту, что Айла разоткровенничалась со мной. Может я ей просто понравилась, а может в этом какой-то расчёт. Жизнь течёт – всё меняется… Увидим.
Глава 2. Delirium Tremens.
Голодная и измученная, заснула я лишь под утро. Мне снилась прекрасная фейри с глазами волка. Снилось, что она гипнотизирует меня взглядом своих странных глаз , целует в губы, зовёт куда-то…
Утром меня посетили молчаливые служанки. Они были скромно одеты, лица у них были простые и отстранённые. Горничные забрали корсет, который я еле расшнуровала перед сном, помогли мне принять ванну – небольшая комната со вполне современными удобствами граничила с моей – помогли причесаться. Потом меня одели, несмотря на мои вопросы и протесты. Хотя одеждой это можно было назвать с трудом. Я облачилась в странный костюм из кожаных ремней хорошей выделки и медных заклёпок, соединяющих ремни. Грудь оставалась обнаженной. Кожа хотя и была мягкая, заклепки впивались в тело и не давали сутулиться и расслабляться. Застегивался костюм предположительно на пояснице. Без зеркала я пока не видела. Я очень надеялась, что при желании можно было расстегнуться и хотя бы справить нужду. Чувствовала я себя неловко и стеснённо.
Мне принесли и поднос с едой – холодной олениной и фруктами. Вино в египетском кувшине было нещадно разбавлено водой. Кто- то явно хотел, чтобы я оставалась в трезвом уме и памяти.
Трапезу мою вновь прервали уже знакомые звуки хлыста и чьей то боли. Неужели так и будет каждый день? Я следующая? Нет уж. Пора убираться отсюда. Я выглянула в окно. Все та же картина. Белокурые волосы очередной рабыни прилипли к мокрой от пота спине. Я стояла у окна и думала, что никто не замечает моего присутствия. Однако палач вдруг перестал наносить удары и, медленно развернувшись, поднял голову. Он посмотрел прямо мне в глаза. Как говорят некоторые чувствительные барышни, заглянул прямо в душу. Его лицо было неожиданно открытым и безмятежным. От этого шокирующего контраста его простого, спокойного, молодого лица и хлыста в руках, только что рассекавшего кожу блондинки у столба, мне стало еще больше не по себе. Я отпрянула от окна.
Видимо, меня неспроста поместили в эту комнату с видом на двор наказаний. Рабыня должна знать, что ее ждет, если ослушается? Я как раз и планировала это сделать. Я собиралась бежать.
Мысли мои метались, часы на туалетном столике мерно отбивали такт. Когда время клонилось к пяти вечера, времени вечернего чаепития, за мной пришли. Двое надсмотрщиков. Неизменно в черном.
– Хозяин велел приготовить вас к ужину, мисс.
– Как вежливо, – съязвила я, раздражение мое просилось на волю, как и я сама – почему бы вам не звать меня рабыней, как зовет меня вервольф?
– Ответ очевиден, – улыбнулся младший из надсмотрщиков, – потому что ваш хозяин только он. А мы уважаем его собственность.
Старший посмотрел на «коллегу» неодобрительно, мол много говоришь, и молодой повторил:
– Хозяин велел приготовить вас к ужину. Поднимитесь, пожалуйста.
– Хорошо, что хотя бы не на ужин, – съязвила я, но подчинилась.
– Я на правах старшего дам вам совет, мисс, – заговорил пожилой надсмотрщик, – у рабыни, а вы и есть рабыня, хотите вы этого или нет, не должно быть характера. Иначе его снимают. С кожей.
Он не угрожал мне, этот умудрё́нный жизнью человек. Он, возможно, действительно хотел мне лучшего. И не лгал. Аллегория это была или нет, выяснять на своей шкуре что-то не хотелось. Мне жестом предложили покинуть комнату и сопроводили меня по бесконечным коридорам и лестницам замка в основной зал.
Наверное, во времена короля Ричарда, он был тронным. Огромные окна, украшенные витражами, освещали зал. По стенам висели и газовые фонари, ибо надежды на тусклый дневной свет северного графства не было. Мне было приятно и одновременно захватывающе после моей крошечной темницы оказаться в таком огромном, полном воздуха и света зале.