***
Наконец музыка стала тише, и в зал вошел сам хозяин вечера, мой знакомый вервольф, в сопровождении дамы расы сне́йков. Это наиболее древняя, и по моему мнению, наиболее умная раса в этом мире. Это всегда были и есть расчетливые и злопамятные существа. Перебегать им дорогу я не советую никому. На данный момент сам премьер-министр Её Величества является представителем этой расы. С течением эволюции снейки приблизились к привычному для человеческого глаза внешнему облику. Но все же остатки чешуек на коже, длинные когти, полное отсутствие волос на теле и голове, узкие зрачки порой производили отталкивающее впечатление. Несмотря на все это, дама, сопровождающая господина, была грациозна и прекрасно держала осанку леди. Джентльмены привстали, приветствуя их. Дамы улыбались и кивали.
Они сели за столик, украшенный букетом белых ирисов. Он был ближе всего ко мне, почти под часами. Снейк подняла на меня свои желтые глаза дракона, и раздвоенный язык едва заметно облизнул ее синеватые губы. Мастер же, казалось, вовсе не обращал на меня внимания, пока не поднялся для тоста.
– Леди и джентльмены! – прогремел его голос, обращаясь к публике, – Ведь у нас здесь присутствуют только благородные леди и только джентльмены, – он сухо усмехнулся, и по залу прокатились смешки, – Давайте поднимем кубки за время. Ведь в его течении есть красота. Разве нет? – все подняли глаза на меня, и, наверное, даже издалека было видно, как я покраснела – И, тем не менее, упускать время нельзя. Для нас это опасно. Ведь все мы смертны. За время!
Публика с возгласами осушила свои кубки. Странный был тост, туманный и невеселый. Хотя и мне было не до веселья.
Общество снова занялось разговорами, а за столик к господину подсел странный тип. Это был невысокий худой мужчина с редкими волосами, редкой рыжеватой бородкой, желтыми зубами и маленькими ручками. Он тоже был оборотнем, хотя вервольфа такого телосложения встретишь редко. Я не слышала, о чем они говорили, но беседа была оживленной, и голос его был скрипучим и тонким, как несмазанный металл. Он не был стар и не был молод, этот тип. Он был как-то непоколебимо вечен. Как неотвратимая беда, каменные статуи египетского некрополя или же мумия фараона, которую недавно привозили на обозрение публике. Да и чем-то он был похож на мумию. Почему то только при взгляде на него мне стало противно. И страшно. Смешно право, чего еще я могла бы бояться? Ведь скорая смерть от вынужденной «акробатики» была не за горами.
Снейк же не спускала с меня глаз, не слушая мужчин. Вдруг она с грацией хищника поднялась со своего места и моментально взбежала по лестнице на каминную полку. Вервольф только кинул на нее взгляд. Она подошла ко мне вплотную. Волоски на моей коже встали дыбом от прикосновения к моей шее ее длинного тонкого языка.
– Сссладкая, – прошипела она, – тебе больно? – она взлянула на мою неестественно вытянутую шею, предплечье, которое уже начинало опухать от работы сустава.
– Да, – прошептала я, – вы поможете?
– Конечно. Знаешь, как унять боль? Перебить ее ещщщё более острой болью.
Она с улыбкой достала из жилетного кармана длинную тонкую цепь, вернее три цепо́чки, соединенные посередине. На двух из них были зажимы, которыми она медленно прихватила сначала левый мой сосок. Потом, увидев, как исказилось мое лицо, прихватила и правый. От неожиданной резкой боли из моих глаз брызнули слёзы.
– Вот видишь, шея уже и не болит, – прошипела снейк и спустилась с каминной полки, держа в руке третий длинный конец цепи.
Я мысленно взмолилась, что бы он был достаточно длинный, и ей не пришлось его натягивать. Если только она не сделает это специально…Ах…Снова острая, пронзающая, обостряющая все чувства боль. Цепочка звякнула в руке моей мучительницы, другой рукой она уже преспокойно держала чашку чая. Только боль немного утихла – меня ждало новое ощущение – часовая стрелка дернулась вместе с моими ногами, и движение причинило мне новые страдания.
– У нас теперь всегда шесть часов и всегда время пить чай, – пропела своим скрипучим голосом снейк.
Вот уж действительно безумное чаепитие. Грудь начинала неметь. Я застонала. Странный собеседник господина посмотрел на меня, затем что- то быстро начал говорить. И вдруг зло ударил свои маленьким кулаком по столу. Никто, даже снейк, попивающая с холодным спокойствием свой чай и занятая моей грудью, не обратила внимания на эту ссору. Свору – съязвила бы я, если бы была в состоянии.