Но Гроза осознала и другое: она не может всё так оставить. Направившись к своему логову, Гроза ощутила, как её мышцы налились решимостью.
«Я не могу сидеть сложа лапы. Я не могу спокойно ждать, когда Альфа придёт к каким-либо выводам. Что, если за это время пострадает ещё одна собака? Я должна действовать, защитить Стаю. Даже если эта защита ограничится лишь обсуждением ситуации с моими сородичами».
Очевидно, что собаки, ставшие мишенью козней, к ним не причастны. Значит, ей следует поговорить в первую очередь с ними. Кто знает, может, они видели что-то — что-то важное, только не поняли этого в тот момент.
Конечно, собакам будет нелегко жить в ожидании новых покушений, но открытое обсуждение этого принесёт свою пользу! Собаки будут настороже. А бдительность, как известно, — залог безопасности. И пробудить её в собаках она, Гроза, может прямо сейчас.
К границе лагеря по краю поляны направилась тёмно-коричневая фигура, почти сливающаяся со стволами деревьев. Гроза слабо тявкнула:
— Ветерок! Подожди!
Коричневая собачка обернулась и недоумённо покосилась на Грозу:
— В чём дело, Гроза? Я должна сменить Дейзи в патруле.
— Я тебя долго не задержу, — сглотнула Гроза. — Дело в том… мне нужно поговорить с тобой. О плохой собаке.
— О плохой собаке? Почему ты хочешь поговорить об этом со мной?
— Я уверена, что предательница снова попытается нанести нам удар. Думать об этом ужасно, но необходимо. Я в этом уверена Мы должны быть готовы к новым козням, — облизала челюсти Гроза. — И я пытаюсь выяснить, какие собаки не могли их чинить. Это легче установить, чем гадать, кто из собак на такое способен.
— И что ты думаешь, Гроза? — поинтересовалась Ветерок. Она присела на задние лапы и с любопытством наклонила голову.
— Я думаю, мы можем полностью снять подозрения с собак, которые пострадали… с Хромого, Луны, Беллы и… Шёпота. Да, он вообще вне обсуждения, — при упоминании о бедном псе Грозу кольнула печаль. Да так сильно, что собака вздрогнула. Но она собралась с духом и продолжила: — Я помню, что ты была с щенками, когда злоумышленница залила лагерь кроличьей кровью. Но проблема в том, что это могла сделать любая другая собака.
Ветерок задрожала.
— О, Небесные Псы! — тихо прошептала она. — Я не могу даже думать об этом.
— Но думать об этом нужно, — твёрдо выговорила Гроза. — Я знаю, что ты наблюдала за лагерем, пока присматривала за малышами. Поэтому я… я хочу у тебя ещё раз уточнить: ты точно не заметила ничего необычного?
— Необычного в каком смысле? — выгнула вперёд уши озадаченная Ветерок.
— В том-то и беда, что я не знаю, — воскликнула в расстройстве Гроза. — Ну, что-нибудь странное. Может, какая-то собака находилась не там, где ей следовало быть… Что-нибудь, что могло показаться тебе тогда естественным, а сейчас, по прошествии времени… не совсем нормальным. Не типичным для жизни лагеря.
— Ох, я, кажется, поняла, к чему ты клонишь, — глаза Ветерок сосредоточенно сузились. — Честно, Гроза? Мне ничего не приходит на ум. Я ничего не заметила. И в поведении собак тоже. Никто из них не повёл себя странно… Не так, как всегда…
— Ладно, — вздохнула Гроза. — Отсутствие результата — тоже результат. Извини, что отвлекла. Но мне надо было расспросить тебя и предостеречь.
— Конечно, надо, — согласилась Ветерок. — И я буду теперь втройне наблюдательней, обещаю тебе. Нам всем сейчас нужно держать ухо востро. А если я замечу что-то подозрительное, я сразу же дам тебе знать.
Кивнув, Гроза вдруг ощутила жуткую, невыносимую усталость.
— Спасибо, Ветерок, — промямлила она.
— Всё в порядке, Гроза, — Ветерок ласково ткнулась носиком в шею Грозы и лизнула её в ухо. — А почему ты не идёшь в своё логово? У тебя был трудный день. Может, после ночного сна и мысли новые в голову придут? Не зря говорят: утро вечера мудренее.
— Ты, пожалуй, права, — потёрлась носом о носик собачки Гроза. — Спокойной ночи. И спасибо тебе.
Ветерок скрылась за деревьями, а Гроза побрела к своему логову. Её лапы разболелись от усталости, и собака тяжело опустилась на подстилку. Она думала, что заснёт моментально, но сон убегал от неё, как вертлявая шустрая белка.
Тайна плохой собаки будоражила разум. Тревожные мысли царапали и разъедали сознание, не давали глазам закрыться. Гроза ворочалась, ёрзала, передвигала подстилку, пыталась устроиться поудобнее. Но ей всё равно не удавалось погрузиться в блаженное забытьё.
А что, если Стае вредит не одна собака? — продолжала терзаться Гроза, даже плотно зажмурив веки. — Что, если предателей несколько?