«Но что, если эта собака реальна?»
Когда собаки из стаи Ужаса примкнули к Дикой стае, они принесли с собой не только свои лапы, хвосты, глаза и уши, но и свои истории, поверья и легенды. Настолько сильно они верили в Ужаса и придуманную им Собаку-Страх.
«Но что, если Собака-Страх воплотилась из мифов в реальность? — по телу Грозы пробежал холодок. — Что, если эта Всесобака ожила благодаря вере в неё некоторых собак?
Вдруг эти собаки принесли с собой не только свои легенды?
Вдруг они привели с собой и Собаку-Страх?»
Глава восьмая
Гроза прохаживалась вдоль границы лагеря то в одну, то в другую сторону. Каждый мускул и нерв её тела были до предела напряжены. Собака-Солнце уже заползала за горизонт, золотя последними лучами верхушки сосновых деревьев. И Гроза не могла отделаться от ощущения, что даже она — эта большая, могучая Всесобака — норовила от неё ускользнуть и куда-нибудь спрятаться. Может быть, Собаке-Солнцу тоже было неприятно общаться со Свирепыми псами? Может, её также нервировало и напрягало присутствие столь большой и страшной — Свирепой — собаки? «Неужели и она чурается таких собак, как я?» — подумала с горечью Гроза.
Она начинала порядком уставать от всего этого. Многие собаки Стаи упорно избегали смотреть ей в глаза, хотя Гроза настойчиво пыталась перехватить их взгляд. Иногда, она резко поворачивала голову и замечала, что собаки за ней наблюдают, но они тут же отворачивали свои морды, на которых кроме страха и подозрительности не читалось больше никаких чувств и эмоций.
«Значит, никто из вас так и не стал мне доверять по-настоящему? — мысленно вопрошала их Гроза. — Вы уже забыли, что я спасла щенков? Вы уже не считаете меня преданным членом Стаи? Дейзи выступила в мою защиту. Солнышко тоже. И Альфа полностью мне доверяет. Почему же вы этого не можете?»
Гроза перевела взгляд на Кусаку. Та резко отвернулась и уткнулась злобным взглядом в землю. Микки смущённо привстал на лапы. Но стоило ему сделать шаг в сторону Грозы, как Кусака пробормотала ему что-то. Что именно, Гроза не расслышала. А Микки сглотнул, бросил на неё неуверенный, сочувствующий взгляд и… снова уселся на место.
«И ты, Микки? Даже ты?»
Гроза не могла понять, какое чувство в ней клокотало сильнее: гнев или обида Подозрительность собак жалила её, как рой пчёл.
«А ведь прошло совсем немного времени с тех пор, как они считали меня хорошей и всячески старались угодить мне. Кусака принесла мне мягкий мох. А сейчас…» В глотке Грозы комом застрял тоскливый вой. И собака ускорила шаг, пытаясь развеять свою печаль бегом.
Ей захотелось истощить себя, лишить сил ещё до того, как придёт время сна. Но в мозгу бурлили негодование и ярость. Ни о каком сне в таком состоянии речи быть не могло. И Гроза продолжала наматывать круги вокруг поляны до тех пор, пока Собака-Солнце не исчезла в своём логове, а на серо-синее небо вместо неё взобралась Собака-Луна. Она не воротила своей морды от Грозы. Полная и круглая, она ярко освещала поляну, озаряя каждую пару подозрительных глаз своими серебристыми лучами.
Члены Стаи потянулись к центру лагеря, собираясь в круг для исполнения Великой Песни. А Гроза вдруг поймала себя на мысли, что не хочет к ним примыкать. Гнев всё ещё кипел у неё в глотке. Она предпочла остаться в сторонке, но когда собаки уселись или улеглись на земле, полизывая друг друга и поводя ушами в знак приветствия, Гроза расслабилась.
«Пришло время Великой Песни! А ведь её смысл в том, чтобы всех нас сплотить, укрепить нашу Стаю! Именно этого хочет Собака-Луна. И именно это нам сейчас нужно».
Дрожащими от напряжения лапами Гроза сделала несколько шагов к собачьему кругу: «Может быть, с этой Песнью всё станет, как было? Может, она всё исправит?.. Может быть, для меня это последний шанс, последний шанс доказать свою принадлежность к Стае? Убедить всех, что я действительно считаю себя её членом и готова служить ей верой и правдой?.. А если у меня не получится их убедить? Что тогда? Что я буду делать?» Муки страдания и замешательства пробрали Грозу до самых костей.
Выбрав местечко, где бы её бока не касались других собак, Гроза присела. Никто из сородичей даже не подумал приблизиться к ней. Может быть, они почуяли ярость, трепавшую ей шерсть?
«Похоже, они меня боятся… И, наверное, они по-своему правы…»