Сон всё ещё стоял перед её глазами. Гроза отчётливо видела страх на мордах собак — и из стаи Ужаса, и из её собственной стаи. Но хуже всего было то, что это был не совсем сон. Ей приснилось воспоминание! Всё так и было когда-то давно, наяву. Она прикончила Ужаса. И действительно испытала от его смерти триумф и упоение.
«Я вырвала ему челюсть. Я помню её вкус. Он не вызвал у меня отвращения: он мне понравился. Это был приятный вкус… вкус победы. И я радовалась ей. Я хорошо это помню».
И Бруно умер под стать Ужасу. Его жизнь оборвалась так же, как и жизнь сумасшедшего пса — вместе с челюстью, вырванной из морды.
«Неужели все эти кошмары последнего времени… Неужели все они случились из-за Ужаса? Из-за этого умалишённого тирана?»
Багряная Собака-Луна, взошедшая на небо прошлой ночью, напомнила Грозе его безумные глаза. И гибель Бруно походила на смерть Ужаса.
Может быть, Собака-Страх была не только реальной, но и преследовала их Стаю? Может быть, она желала отомстить за своего земного приверженца?
«Альфа не верит в Собаку-Страх. Она утверждает, что такой Всесобаки нет. Но Погоня верит в её существование. И Ветерок тоже. Они думали, что Собака-Страх разговаривала с ними через Ужаса. И Ужас тоже так считал…»
У Грозы закружилась голова.
«Разве я могу одолеть Всесобаку? Ни одной смертной собаке не выиграть битву с ней».
От страха и отчаяния Грозу замутило; ей захотелось горестно взвыть.
Дрожащую шерсть собаки взъерошил ветерок. Листья над её головой зашелестели, и переливчатый шум реки вдруг стал яснее и звонче. Где-то среди деревьев прокричала ночная птица, а в траве под её лапами пробежал жук. Как будто Собака-Земля попыталась привести Грозу в чувство, сделав мир вокруг более реальным.
«Нет! За атаками на Стаю стоит не Собака-Страх. Собака-злодейка так же реальна, как и я».
Но факт оставался фактом: Бруно постигла та же участь, что и Ужаса. И это что-то да значило! Но только не то, что за Стаей охотился призрак. Ужас был мёртв. Он вернулся к Собаке-Земле. А что до Собаки-Страха, так её просто не существовало. Гроза сознавала это разумом и чуяла сердцем.
Она сжала челюсти и прищурила глаза «Думай, Гроза, думай! Напряги мозги, а не своё напуганное брюхо!»
Бруно не присутствовал при том страшном сражении, но его смерть явно на что-то намекала. Могла ли плохая собака быть там, с остальными собаками, в ночь страшной гибели Ужаса?
Мишенью злодейки стали уже многие из собак, принимавших участие в схватке. Даже Шёпот, хотя он сражался на стороне Ужаса.
Злодеем не мог быть Счастливчик. Гроза была в этом уверена так, как ни в чём ином. Счастливчик никогда бы не стал, он просто не мог сотворить такое с другой собакой. Более того: он был Бетой стаи. Он вывел собачек-на-поводочке из Пустого города в безопасное место, обеспечил им новую жизнь. И, будь это в его силах, он никогда бы не позволил страху проникнуть в их стаю и пугать его щенков. Если в Стае и была собака, в которой Гроза ни на волосок не сомневалась, то это был Счастливчик.
Ветерок тоже любила щенков и посвятила свою жизнь их защите. Хромой и Луна оба стали жертвами злобы и коварства плохой собаки.
Погоня?
Гроза представила себе маленькую собачку. Она была проворной и достаточно жестокой. Могла за себя постоять. И ничего и никого не боялась, кроме вымышленной Собаки-Страха. И плохая собака не доставляла ей неприятностей и страданий.
Закрыв глаза, Гроза постаралась вернуться обратно в свой сон. Она живо припомнила все свои ощущения: ярость, утроившую её силу, уверенность, вселившую в неё бесстрашие. Ничего не волновало Грозу в момент схватки. Ей владело только одно неистовое желание — покончить с Ужасом. И она была способна вырвать глотку даже здоровущему Косматому, а не только крупному и крепкому безумному псу.
«Ничто не могло меня тогда остановить. Ничто».
Погоня была некрупной собакой. Но величина не значила ничто в сравнении с яростью. Возможно, не одна Гроза испытала её силу — этот огонь в крови, сжигавший всё, до чего касался.
«Может ли Погоня быть злодейкой? Я знаю, что Счастливчик ей доверяет. Но он доверяет всем собакам… В этом его слабость…»
Глава девятая
Когда Гроза вернулась в лагерь, рассвет уже занялся. Собака-Солнце осияла своим блеском сосновые стволы и расцветила низкий туман серебристо-золотистыми бликами. Грозе не составило труда прошмыгнуть мимо патрулей — ведь патрульных собак теперь было немного, и они разрывались на пределе сил. «Наплевать! — скривилась Гроза. — Мне есть о чём волноваться помимо этого».