— Не так много, — устало отозвалась Луна. — Мы видели кровь на тропе и в кустах. Но это была кровь Ветерок, — кивнула Луна на коричневую собачку, которая всё ещё выглядела измождённой и напуганной. — На тропе также были следы волочения, но никаких незнакомых запахов мы не учуяли.
— Также было и на нашем участке, — добавила Кусака. — Мы видели след волочимого тела, но ничего не унюхали. Плохая собака очень хитра.
— А мы и не видели ничего, — извиняющимся тоном сказала Колючка. — Впрочем, мы и не были там, где всё случилось. Мы обследовали все места, по которым злодейка могла подкрасться к лагерю, но ничего не нашли. Ни одного отпечатка лапы.
— Кто бы ни была эта плохая собака, но она невероятно умна, — тихо заметила Солнышко.
— Да, — согласилась Альфа. — Ты больше ничего не припомнила, Ветерок? Ничего, что могло бы нам помочь в поисках?
— Простите меня, — пролепетала собачка, понурив голову и хвост. Её ссадины перестали кровоточить, но всё ещё выглядели прескверно. — Я была так ошарашена. И напугана. И там было так темно…
— Ничего страшного, — процедила Альфа сквозь стиснутые зубы. — Не переживай, Ветерок. Это не твоя вина, — на этих словах собака-бегунья повернула голову и посмотрела на Грозу и Микки.
«Можно подумать, это наша вина!» — засвербела в глотке Грозы колючая ярость.
— Гроза, Микки! — голос Альфы прозвучал невероятно грубо. — Сегодня ночью вы будете нести Высокую Стражу.
— Хорошо, Альфа, — в смиренном поклоне согнулся Микки, и его хвост застрял у пса между ног.
«Наверное, так и стоит себя вести. Это лучше, чем держаться вызывающе», — подумала Гроза. Но ничего с собой поделать не смогла.
— И не только сегодня ночью, — подчеркнула Альфа. — Вы будете нести Высокую Стражу, пока Собака-Солнце и Собака-Луна трижды не обегут небо. Спать вы можете по очереди, во время бессолнечницы.
Подрагивая от несправедливости, Гроза встала на лапы, но так и не пролаяла ни слова. Она бы не смогла ничего сказать, даже если бы Альфа ей разрешила говорить. А собака-бегунья продолжила:
— Вы бы дежурили на Скале гораздо дольше, если бы Стая не нуждалась в ваших охотничьих навыках. И не думайте, что всё станет по-прежнему, когда вы вернётесь из дозора. Вы всё равно останетесь в немилости. И будете считаться плохими собаками до тех пор, пока снова не докажете всем, что достойны звания стайных собак.
Глядя на Грозу и Микки, Стая даже не пошевелилась. Одна Кусака вскочила на лапы:
— Альфа!
— Что тебе? — не посмотрев на неё, буркнула собака-бегунья.
Гроза увидела, как задрожал хвост Кусаки, и поняла, что та хотела сказать. «У меня нет ни сил, ни желания рычать на неё сейчас…»
— Там ведь был убит Бруно! Нельзя оставлять там Микки на целых три дня… вместе с Грозой!
— Тихо! — оборвал её Бета, вставая. — Довольно, Кусака Таково решение Альфы. С Микки всё будет в порядке.
— Вы не знаете, что…
— Бета сказал «Довольно!», — рявкнула Альфа, наконец-то взглянув на Кусаку. — Если Микки и Гроза настолько доверяют друг другу, что могли вступить в сговор против Стаи и пренебречь моим приказом, значит, они и на Скале прекрасно поладят.
Несколько секунд не слышалось ни звука. А затем Кусака с несчастным видом отступила назад.
— А теперь, — скомандовала Альфа. — Вы двое! Марш нести Высокую Стражу, с глаз моих долой!
Глава четырнадцатая
Гул и лязг, доносящиеся со стороны поселения Длиннолапых, потихоньку затихали. Несколько огоньков погасли. Другие засияли, словно крошечные Собаки-Луны в сгустившихся серых сумерках. Длиннолапые разошлись. Клетки-гремелки раскатисто порычали, потом дружно чихнули и замерли.
«Забавно, как далеко путешествуют звуки, — подумала Гроза, всматриваясь в разрушенное поселение. — Город Длиннолапых остаётся на том же месте, что и был, но на Скале шум слышится гораздо яснее. Наверное, его приносят сюда Собаки Ветра».
За спиной Грозы Микки расхаживал взад-вперёд по тропе, протоптанной собаками на скальной вершине. Вид у него был усталый, но пёс изо всех сил старался не терять бдительности. И то и дело, против собственной воли, поворачивал голову к валуну, у которого был найден мёртвый Бруно.
Наконец, он перестал мотаться их стороны в сторону и, едва волоча лапы, поплёлся к тому месту, где сидела Гроза.
— Ну как, углядела что-нибудь новое? — поинтересовался пёс с поникшей от переутомления мордой.
— Нет, — вздохнула охотница. — Всё, как и прошлой ночью.
— Мне уже начинает хотеться, чтобы что-то случилось, — зевнул Микки. — Если бы нам было, чем заняться, мы бы меньше ощущали усталость.