— Я не знаю, — проскулил Кувыркушка. — Не знаю. Она сказала, что нам всем грозит опасность, и что я должен спрятаться.
Альфа и Счастливчик ошарашенно переглянулись над головкой щенка.
— Кто, Кувыркушка? Кто велел тебе спрятаться?
В повисшей тишине золотистый малыш приподнял дрожащую головку. И еле слышно проговорил:
— Гроза… Гроза сказала мне спрятаться.
— Что? — Счастливчик вскинул морду и уставился на Грозу.
Альфа тоже подняла голову, правда, чуть медленнее. И вперила в охотницу суровый, гневный взгляд.
— Кувыркушка… я… что… я не понимаю… — запинаясь, пробормотала Гроза. Она сделала к нему шаг, и малыш отпрянул, забился между лапами Пса-Отца и вжался в землю.
Счастливчик опустил на него глаза и очень ласково, нежно спросил:
— Тебя сюда принесла Гроза?
Кувыркушка сглотнул и закивал, быстро и неистово:
— Да! — прошептал он. — Гроза взяла меня и принесла сюда. — Она была такая страшная, папа!
На какой-то миг Грозе показалось, что она вот-вот упадёт в обморок. В глазах Кувыркушки не было ни тени лукавства, ни намёка на то, что он лгал или разыгрывал какую-то свою, странную щенячью шутку. Он был испуган и дрожал. И он говорил правду. Голова Грозы пошла кругом, а сердце скакнуло и ударилось о рёбра.
— Счастливчик, я не могла этого сделать. Ты должен поверить мне, — взмолилась собака. — Я не могла… я не делала…
«Всё напрасно. И неправда… Очевидно, что я принесла малыша сюда. Но я же не хотела этого делать!»
— Счастливчик! — снова выпалила собака. — Наверное, я сделала это во сне. Я… я не понимаю… Я не хотела… Я бы никогда не причинила вреда Кувыркушке. Ты же знаешь!
Счастливчик ничего не ответил Грозе. Только крепче сжал своими защищающими лапами дрожащего щенка Покосившись на сородичей, Гроза заметила, что собаки — одна за другой — пятятся от неё в разные стороны. А в их глазах сверкают страх, гнев и недоверие. Даже у Дейзи.
Наконец, заговорила Альфа.
— Стая! — обратилась она к сородичам, и её голос прозвучал холоднее воды в Бескрайнем озере. — Мы должны вернуть Кувыркушку в наш лагерь, в родное логово. Оставаться здесь дольше не стоит, — Альфа взглянула на Грозу и подчёркнуто намеренно отвела глаза. — Мы поговорим об этом деле позже, на общем собрании Стаи. Вероятно, нам ещё потребуется исполнить Великую Песнь, но сначала нужно позаботиться о Кувыркушке. Сейчас самое главное — обеспечить ему безопасность.
Аккуратно сжав щенка своими челюстями, Альфа вынесла его из расщелины под теплый свет Собаки-Солнца. За Альфой последовал Счастливчик, а за ним — остальные собаки. И никто их них не оглянулся на Грозу. Она стояла в холодной полутьме расщелины и молча наблюдала за тем, как сородичи от неё отворачиваются.
А хуже всего было то, что Гроза не могла их винить. У собак были все основания так себя вести. Даже у Микки и Дейзи. И особенно у Счастливчика.
«О, Небесные Псы! — ужас побежал по жилам Грозы, поглотил её всю целиком. — Что я наделала…»
Глава двадцать первая
Гроза лежала на брюхе посередине лагеря, вытянув перед собой лапы. Голову собака держала высоко и опускать не собиралась. Вокруг неё сидели все члены Стаи, и, невзирая на то, что она сделала, Гроза не желала выглядеть униженной и оплёванной.
«Я совершила ужасный поступок. Но я не хотела этого делать!»
Собака-Солнце дышала на спину охотницы приятным вечерним теплом, но кровь в её жилах почему-то леденела. «Я уже, наверное, никогда не согреюсь…» — с грустью подумала Гроза, моргнула и попыталась заглянуть в глаза своим сородичам.
Все они хранили молчание. Кто-то — угрюмое, кто-то — враждебное, кто-то — печальное. И все ждали, когда из своего логова покажутся Счастливчик и Альфа. Родители уложили Кувыркушку спать вместе с сестричками. А потом позвали к себе Третьего Пса Стаи — Хромого. И он пока тоже не вышел из логова.
Собаки поняли: вожаки уединились, чтобы обсудить дальнейшую жизнь Стаи. И теперь все её члены ожидали их решения в неестественной тяжёлой тишине.
Гроза повела ухом. Ей показалось, что даже птицам передалось настроение поляны — они внезапно перестали петь. Где-то вдалеке послышался треск подлеска. Похоже, по нему проходили олени. Но никому из собак не пришла в голову мысль о поимке дичи.
Гроза наблюдала за выражениями собачьих морд. Все собаки отводили от неё свои взгляды. «Это плохо… Ох, как плохо…» — пала духом охотница.
В воздухе витало недоверие: подозрительность с душком враждебности. Некоторые сородичи выглядели более расстроенными, чем остальные — Микки, Дейзи, Солнышко и Ветерок. Но всё равно они не отваживались посмотреть ей в глаза Колючка и Жук мрачно уткнулись в землю. А что до Луны, Кусаки и Погони, то их неприязнь была почти осязаемой.