красная луна
Там луна красная, цвета крови с молоком, а иногда, когда поворачивается одним боком, цвета королевского багрянца. Много лет назад луна была только цвета алых апельсинов, ужасно большая, просто огромная. Там, где случилась эта история. В солнечном свете едва ли заметишь хоть что-то стоящее. В солнечном свете порой так просто заблудиться, и многие выбирают самый легкий и заманчивый, но далеко не самый верный путь. В земле цветка то произошло. Карин называла эти острова землею цветка, и впринципе это было самое точное название для этого места. Когда она высадилась здесь с одним чемоданом, сестрой подруги, что навязалась за компанию и в переводчики, то едва не ослепла от яркого света солнца. Поскольку все было оплачено принимающей стороной, Карин решила получить как можно больше удовольствия от этого путешествия. Ручка, блокнот, живая душа рядом- что еще нужно творческой натуре. И Карин начала потихоньку делать наброски. Когда ей хотелось побыть одной, что было здесь достаточно трудно, черные очки выручали. Карин рисовала карикатуры, зарисовочки цветов и просто всякую приглянувшуюся вкусную мелочь. Нет, она не была художником, просто имела сильную склонность к этому. Промежутки между черканьем в блокноте заполнялись сном, сочинительством смешных дурацких переводов передач с местных телеканалов и бездельничаньем. На седьмой день ей все это осточертело, да так что вещи начались потихоньку укладываться обратно. Это началось утром, а к полудню ситуация кардинально изменилась. Ей представили кого-то. Головы поднимать не захотелось. Да еще эти дурацкие солнечные очки, от которых болела переносица. Имя прошуршало как шелк, и Карин его не запомнила. Очень ей это нужно, но из вежливости постояла чуть-чуть, слушая приятную чужеземную речь. В ладонь ее легла визитная карточка с нечитаемой вязью на том самом языке, от которого любой цивилизованный вроде нее немедленно впал бы в ступор. -Эээ. Я не пойму. -Не страшно.-сказали на это. Карин сняла спасительные очки, дабы разглядеть того, кто так настойчиво хотел с ней знакомства. Вопреки тому что она даже особо и не поздоровалась. “Холера!”-подосадовала Карин. Вид- не то чтобы...хотя по их меркам это просто что-то. Хотя по их меркам сама Карин это просто что-то потрясающее. Особенно ее рыжевато-русые волосы, что на солнце горели золотом, и при этом были натуральными. Зная об этом, Карин, помыв голову, спускалась на балкон второго этажа, сушить свои, верно, доставшиеся от благородных предков волосы, отмечая оборачивающиеся головы этих чрезвычайно милых и вежливых, но на ее взгляд довольно простеньких и ничуть не красивых приземистых людей. Парень действительно интересен. Глаза слегка меланхоличны, да это скорее игра света. Просто они такие темные, что зрачок незаметно перетекает в агатовую радужку. Брови тонки, пара складочек в углах губ уже начерталась. “Капризуля.”-с уважением подумала Карин. Знала, что такие морщины появляются не от возраста, а от своенравия. Этот порок Карин уважала- у самой имелся. А потом и вовсе нежданная мысль к ней пришла:”Куколка конечно. Но темперамент должен быть взрывоопасным.” На этих неприличных в общем-то мыслях Карин остановилась. И вскоре они оба разбежались по своим делам, ни словом почти не перебросившись. Разве что она получила приглашение на завтрашнее вечернее чаепитие от этого, как бишь его... ****** Адрес ей прочитали и объяснили куда ступать, худо-бедно подходящее платье нашлось, но идти все равно не хотелось. Но если уж согласилась... Можно конечно позвонить, сказаться больной, покашлять в трубку, да сегодня мельком опять увиделись. Скорей всего народу в этих гостях будет ужасно много и ускользнуть удастся без труда. Если ее не поставят в центр внимания, что уж совсем невыносимо. Отчего-то в каждых гостях, среди десятка незнакомых людей на нее взирали с изумлением, иногда почти с завистью и ужасом пополам, особенно если какая-нибудь случайная знакомая мигом упоминала кроме прочих заслуг и об аристократических предках Карин, о чем та предпочла бы на подобных сборищах просто умолчать. Все сразу замолкали, и прийдя в себя, начинали расспрашивать про этих самых предков. А о них Карин имела весьма туманное представление и отвечала уклончиво. Может быть в этой странной земле кому-то будет интересна она, а не какие-то там дохлые рыцари, имевшие сомнительное счастье делать себе детей с золотисто-рыжими волосами? Или уж пусть посадят ее как красивое украшение во главу стола и начнут испуганно подбирать темы. Все же лучше чем никчемные расспросы. И тогда Карин снова будет думать, что знает их мысли, ведь мысли у всех людей на свете одинаковы:”Сколько ей на самом деле лет? С кем она спит? Какую дурь она употребляет от скуки?” и тому, и тому, и тому. Ворота были приоткрыты. Карин это потрясло. “Ах да, я же не у себя дома. Там бы все вынесли, и эти чудесные стены разбили, камешка б не оставили. Здесь такие люди, что не воруют.” На миг ей подумалось: а каково бы остаться в городе, где не воруют, а в два часа пополуночи возвращаться пешком не страшно. Карин убила эту мысль на корню. Прогулка через симпатичный ухоженный сад доставила ей изысканное удовольствие, какое бывает лишь от миндального пирожного. Даа, в родном краю о таком можно было б и не грезить: хулиганье разнесет все украшения вдребезги, описает и распишет граффитями стены, обломает все жасминовые кусты, закидает бутылками пруд, или, чего доброго, соседские наркоманы начнут оставлять своеобразные “подарочки” на лавках. И вот, предаваясь таким печальным размышлениям, Карин дошла до дома. Она подняла было руку, собираясь постучать, но тут произошло непредвиденное: дверь отъехала сама и где-то неподалеку зазвенели бубенчики. Черный халат с алым поясом возник в дверном проеме. Потом появилась рука и втянула ее в загадочную темноту. Карин оступилась и уткнулась в ароматное облако черных, выкрашенных волос, что волнами спадали на широкие плечи и грудь, малая часть их была собрана легким узлом на спине, остальные же пряди прикрывали скулы. От благовоний Карин зверски чихнула. Покраснела. Извинилась. Поздоровалась, потрясенная, на своем родном языке. И поняла, что уже больше чем три секунды разглядывает хозяина. Что ее ошеломило? Что он ответил ей на том же языке? Или слишком светлая кожа на его красивых руках? Слишком темные, блестящие почти как драгоценности черные глаза с волнующим изгибом? Тонкие брови как нарисованные, или светло-розовые губы? Или все вместе? Нижняя казалась чуточку больше. Это все она вроде бы уже видела, хоть и при другом освещении. При другом освещении ничего этого не было. Хозяин улыбнулся. Тут Карин вовсе опешила, вспоминая его имя, столь же трудное, как и все имена этого загадочного народа, столь прелестное, что напоминало музыку дождя в пруду. Он выручил ее сам, догадавшись о затруднении. -Масаси. -Ох, простите!-покраснев пролепетала Карин. -Ничего страшного. Подала ему цветы, что так долго выбирала и чуть не выронила от неожиданности на входе. Это были незнакомые ей, похожие на ромашки с рыжей сердцевиной и красными как кровь лепестками. В гости принято ходить с цветами, хотя вряд ли какая-либо женщина принесла б их мужчине. Но спонтанное желание захватить с собой цветы Карин вдруг восприняла как должное. Приняв этот знак внимания, не высказав ни тени удивления, мужчина с черными как угли и жгучими как угли глазами повел ее за руку. Пальцы его были теплы, сильны. Дыхание ее сбилось. Как будто Карин ожидала тайна. “Никого же нет!”- догадалась она. -А где все ваши гости? -А вы? Карин глупо захихикала. Так-так, этот парень назначил ей свидание. И костюмчик выбрал соответственно. А ей представлялось многолюдное застолье или брожение вокруг с бокалами. Какая же дикая наивность! Как можно было не подумать о таком чудовищном варианте развития событий? Черный чай с мелиссой и мятой, черный шоколад с миндалем и еще множество всего, что она обожала предстало ее взору. -Знаю, вы не любите зеленый чай. -Откуда такие сведения?!-удивилась Карин. Ей вдруг показалось, что он знает о ней больше, чем должен знать едва знакомый человек. -Простая внимательность. Конечно! Он исподтишка наблюдал за ней, пока она грелась на солнышке, суша в какой-то очередной раз свои золотистые лохмы и лопала завтрак. А может он приглядел ее гораздо раньше и упросил познакомить? Скорей всего так. Надо отдать должное его настойчивости. И умению эффектно выглядеть. Там, на ее оставленной, и проклятой, скучной так называемой родной земле, мужчина и пальцем не пошевельнул бы, чтоб сделаться чуточку...загадочнее, что ли. А этот как будто нащупал ее жилку, слабость до всего красивого и таинственного. Интересно только, он со всеми так или с ней? С этой мыслью Карин поплохело. “Нечего задумываться, удовольствие себе портить.”-порешила она. Приключение следует воспринимать как приключение. И ни одному распроклятому мужику на ее родной земле она б уж точно не принесла цветов. Даже поганенькой ломаной гвоздички. -Расскажите мне о вашей работе. Как вы это делаете? Такого вопроса невозможно было ожидать. Никто, никто не спрашивал как она пишет. Всех интересовало лишь- правда что, все написанное это ее собственные ночные кошмары и личные переживания, да когда выйдет что-то новенькое, и еще тому подобных с десяток. Карин ненавидела, когда пытаются вмешаться