— Понятых звать? — поинтересовался я.
— Ты лучше соседей позови. Их допросить надо. Может, они что-то о Короткове знают. Может, он им ключи оставлял, цветочки полить, и заодно сказал, к кому едет. Заодно соседи и понятыми побудут.
Я бросился выполнять приказ и вскоре привёл к Митько молодую супружескую пару.
— Ну-с, — начал Сергей Иванович. — Вы призваны, чтобы помочь нашему следствию.
— А что случилось? — спросил парень, недовольно щурясь: то ли он милицию не любил, то ли был недоволен, что его потревожили.
— Вашего соседа убили.
— А мы причём?
— Вы знали убитого?
— Немного, знали.
— Он вам говорил, что уезжает в Кулинск?
— Нет, — парень почему-то ухмыльнулся.
— Может, он вас просил цветы полить, пока он в отъезде? — вклинился я в разговор.
— Нет, нет. У него и цветов-то вроде нету, — мужчина показал на пустые подоконники.
— У соседа вашего родственники или знакомые были?
— Наверное, были, но я их не видел.
— Значит, вы не видели, чтобы к нему кто-то часто заходил?
— Нет, мы за чужими людьми не следим. Это всё?
— Посидите здесь, пока мы проведём обыск.
Парень недовольно что-то пробормотал, но от комментариев отказался. Митько подошел ко мне:
— Ищем документы, фотографии, всё, за что можно ухватиться, — он с сомнением осмотрел меня и добавил: — «Ухватиться» — в переносном смысле.
Вот те раз! Я, наверное, выгляжу полнейшим олухом, если Митько думает, что я буду искать всё, что можно схватить. Парень и девушка за спиной ехидно захихикали. Я принял обиженный вид и принялся за поиски. В ящиках стола лежали исписанные разными записями тетрадки; в шкафу, как ни странно, одежда; на полках книги. Я заглядывал во все шкафчики, отодвигал посуду, ворошил одежду, но так ничего и не нашёл. В это время из другой комнаты вернулся Митько.
— Ну как, что нашел? — спросил он.
— Ничего, — со скорбью отметил я. — Пока.
— Всё проверил?
— Почти.
Митько осмотрел комнату, подошёл к встроенному к книжной полке шкафчику, который я даже не заметил, подергал за его ручку и изрек:
— Закрыто.
Может, я действительно олух? Не заметил этот шкафчик с замком, хотя сам держу свои документы в надежно запертом секретере.
— А где же ключ? — стараясь загладить свою оплошность, я принялся вновь осматривать шкафы.
— У меня, — внезапно произнес Митько. — Я его нашёл за зеркалом в спальной. Потому и искал дверь с замком. — С этими словами, он открыл шкаф.
Коротков (естественно при жизни) держал свои документы в образцовом порядке. Из свидетельства о рождении мы узнали, что он рос без родителей в детском доме в поселке Макарово, что находился недалеко от Сахарова.
— Это плохо, — отметил Сергей Иванович. — Из паспорта его родителей, мы бы могли узнать о его сестрах или братьях.
Также я обнаружил пенсионное удостоверение, удостоверение о получении квалификации, несколько счетов и, наконец, трудовую книжку. Прочитав имеющиеся там записи, я спросил у Митько:
— Угадайте, кем работал Коротков перед уходом на пенсию?
— Проводником в железнодорожных поездах, — не думая, ответил Сергей Иванович.
Я открыл рот от восхищения. Значит, не перевелись ещё на Руси Шерлоки Холмсы и Эркюли Пуаро.
— Как вы узнали?
Митько помахал перед моим носом толстенным журналом с фотографиями. На одной из них, Коротков, ещё молодой, стоял в окружении сослуживцев, одетых в форму железнодорожника.
— Ясно, — восхищение чуть-чуть поугасло.
— Такое ощущение, что у этого Короткова, кроме коллег знакомых не было. С кем-то же он должен был общаться.
Митько пролистал альбом. Дальше были фотографии из детского дома — снимки его группы в разные годы. Сорок шестой, сорок седьмой, сорок восьмой… Я, с трудом, но всё же находил Короткова среди остальных детей. Вот он в верхнем ряду, вот в самом углу… И всегда рядом с ним одна и та же девочка.
— Сергей Иванович, — тихо начал я, но запнулся.
— Что? Говори, не стесняйся.
— … На всех фотографиях рядом с убитым стоит одна девочка, посмотрите.
Митько пробежался глазами по фотографиям.
— Действительно. Глаза одни и те же, нос тоже… Это вполне может быть его младшая сестра. Молодец, что заметил. Неплохо бы было ещё узнать её адрес.
Я понял, что сейчас мне предоставляется еще один шанс проявить свои способности. Я ещё раз оглядел содержимое шкафа и заметил в углу коробку из под обуви. В ней находилась стопка с письмами. Улыбаясь всеми тридцатью двумя зубами, я протянул их Митько.