Госпожа Ким поздоровалась, на что я ответила тем же. Йесон успел приобнять её и поцеловать в висок, снимая с себя халат и передавая ей. Но этого мига его прикосновения к ней было достаточно для целой картины чувств. Это не просто знак внимания или привычки. В его коротком прикосновении губ к маленькому кусочку её существа было большее. Будто человек, идущий по загазованному городу, ищет автомат с кислородом, без которого его легкие уже не выдерживают и вот, он находит его, вдыхает свежего воздуха и может жить дальше. Какое-то время. Но ему потом всё равно нужно будет опять приникнуть к этому источнику живительной силы. Именно это олицетворял поцелуй Йесона, а не «привет, дорогая».
Она подошла ко мне, и ДонУн чуть отодвинулся на стуле.
— Я… даже не знаю, как выразить Вам свою благодарность, — госпожа Ким протянула мне свою руку. — Вы спасли не одну жизнь сегодня…
Я пожала предложенную ладонь, хотя чувствовала себя прескверно. Это она не знала, что я переспала с её мужем, но мне-то пока память не отшибло, к сожалению. И всё-таки в её искренней заботливой улыбке читалось такое расположение ко мне, что я моментально начала проникаться к ней симпатией. А продолжала бы она улыбаться, зная о той ночи? Постаравшись выбросить это из головы, я заверила, что не стоит меня благодарить, поскольку я поступила почти механически и сделала бы так в любом другом случае. Наверное. Но последнее слово я вслух не добавила.
— Всё равно я обязана Вам по гроб жизни! — госпожа Ким смущенно опустила взгляд. — Мне хочется Вас обнять, но сейчас не лучший момент. Выздоравливайте скорее! Я Ваша вечная должница и верный друг.
Кажется, Йесона тоже начало напрягать несуществующее обострение ситуации. Только он и я чувствовали неловкость, которую не в силах были заметить ДонУн с его супругой.
— Милая, а дети с кем? — отвлек он её.
— Я же сказала по телефону, — обернулась она к нему. — с твоей мамой.
— А-а… — протянул он, потерев шею. В рассеянность господина Кима трудно было поверить. — всё равно, не будем мешать, поехали домой…
— Хорошо, — она поднялась и обратилась ко мне. — обязательно приезжайте в гости, когда поправитесь! ДонУн, под твою ответственность! — они по-дружески переглянулись, и он заверил, что проследит за течением дел.
Чета Ким покинула мою одиночную платную палату, предоставленную мне за подвиг за счет, видимо, начальника. Впрочем, может и ДонУна, если он был в состоянии заниматься такими вопросами сейчас, потому что выглядел он сильно взбаламученным и боящимся отойти даже на шаг.
— Она… замечательная. — без единой ноты лжи и не кривя душой, признала я.
— Кто? — очнулся парень, заморгав. До этого он сидел, уставившись в моё лицо, отчего мне стало неуютно. — А! Да, хорошая. Да. Послушай…
Он отвел глаза, прикусив губу. Я ободряюще потрепала его по руке, лежавшей на моей. Что он такого хочет сказать? Это ДонУн-то стесняется? Не смешите меня.
— В тот момент, когда ты… когда я подъехал и увидел, что ты… в тебя выстрелили… — он так путался, что я не узнавала его. Сбивчивая речь у этого краснобая? Что-то новое. — Я подумал… вернее, думать-то я не мог…
— ДонУн, давай ближе к делу, что ты хочешь сказать?
— Да, к черту попытки быть логичным, — парень хмыкнул, поелозив на стуле. — и я не умею петь романтические рулады, так что скажу грубо, как бы это не прозвучало напыщенно… Я не могу без тебя жить.
Он поднял свои миндалевидные очи красивого карего цвета и воззрился в мои. Я не верила своим ушам. Действительно, звучит не как лицемерная лирика. Очень прямо. Но душа дрогнула от этой строчки.
— Я… — слова подобрать по случаю было трудно, поэтому я произнесла самое глупое и бессмысленное. — спасибо.
— Спасибо в постель не положишь! — вернулся к прежнему расхлябанному тону ДонУн, будто пристыдившись мимолетным порывом сердца. — Мне нужны конструктивные предложения по решению этого вопроса.