— Этот не предаст, — Грозный вытер кровь с губ, нос сломан, в этом не оставалось сомнений. — Пацан учиться хочет, жить честно хочет. А нам, кто живёт нечестно и нечестных снабжает дурью, пригодится человек с погонами. Смотрите в будущее… А пацан, с яйцами по-стальнее ваших будут, — Грозный нахмурился, кулаки Данилы первые кулаки, которые дотянулись до Грозного за последние десять лет. Никто ещё против него не шёл, кишка тонка, а тут самородок, ничем не возьмёшь. Как такого не уважать?
19. И жизнь только началась
Тяжёлое небо ноября тянуло серым одеялом с Финского залива, накрывая почти никогда не спящий Петербург морозным воздухом. Сухой, пропитанный колким кислородом ветер обдувал улыбающиеся лица туристов, угрюмых прохожих, привыкших к особенностям погоды Питера, но не смирившиеся с ней. Всё надеялись, что бабье лето продлится подольше, несмотря на то что ноябрь во всю властвовал.
Миша приподнял воротник пальто и ускорил шаг, Платон и Данила его уже ждали в кафе. Звонок от Вики заставил парня остановиться на крыльце кафе.
— Привет, — Миша был рад слышать Вику, в последнее время они разговаривали редко, неделя с контрольным тестированием тому поспособствовали.
— Привет, Миш… — Вика без настроения. — Как твои дела?
— Хорошо всё. Ты как? Какая-то грустная.
— Не грустная… Хотела тебе сказать… — тяжёлый вздох, на Вику совсем не похоже. — Надо было сообщением написать… В общем, я тут познакомилась с одним парнем… — Миша впервые почувствовал неприятный скрежет где-то между рёбер, он никогда Вику не ревновал, но сейчас. — Мы начали встречаться… Вот о чём хотела тебе сказать…
— Ждёшь моего одобрения? — неприятный сухой ветер подул в шею.
— Нет. Наверное говорю вслух то, что никогда между нами не было. Ты ведь не любил меня. Признайся уже… — Вика тихо всхлипнула.
— Про Новый год была правда… — да, не любил он её, но хотел быть с ней, и у него бы получилось, как ему казалось.
— Как будто тебе там никто не нравится… — Вика тихо плакала, ей было больно, но она понимала, что с Мишей у них нет будущего. Раз он не мог отпустить её, значит за ней дело не постоит.
— Не нравится, — Миша не лгал. — Не плачь, малая, если придурком окажется, ты его сразу шли. Поняла? — Вика заплакала ещё сильнее.
— Никого не будет лучше тебя, но нельзя быть наполовину, понимаешь… Извини…
Отключилась.
Убрав телефон в карман, Миша вошёл в кафе. Аппетит пропал. Друзья ждали.
Данила сидел с ровной линией кровяной корочки на переносице, с разбитыми кулаками. Ни дать ни взять — Данила Багров, обреза не хватает. Платон в клетчатой красно-чёрной рубашке поверх белой футболки с изображением портрета Курта Кобейна в чёрно-белом стиле и серых джинсах, сидящий вальяжно, вытянув длинные ноги под столом.
— Здарова, — вид Данилы радовал Мишу, конечно неделю назад появление на пороге квартиры после встречи Данилы с Грозным напугало и Мишу и Платона, придя к ним отлёживаться после успешной сделки. Но как и обещал — вопрос решил.
— Пару отменили, — Данила поморщился.
Много чем можно было заняться за полтора часа, но всех устраивало безделье. Кафе при универе оптимальный вариант.
Данила облокотился на стол и по обычаю, будто по року судьбы, встретил вошедшую фигуру Моники в кафе. Надо будет в следующий раз сидеть спиной к выходу, подумал он, макнув картошкой фри в соус.
— Привет, — приятное амбре едва уловимых, но терпких духов заполнили атмосферу около стола парней, смешившись со свежестью морозца. Данила сразу вспомнил дом, крещенские морозы, купание в проруби, настоящая жизнь, полная того, что так сложно описать, но прочувствовав никогда не забыть подобное эфемерное ощущение.
Парни поздоровались с Кирой.
Давно её не видели.
Кира посмотрела на Данилу, выглядел он сквернее всех из троицы, он уловил её взгляд.
— Нам нужно поговорить, Платон, — Кира присела на единственный свободный стул около Данилы.
— Может тебе сначала поесть? — Кира выглядела под стиль троицы — подавлено, а нагло-уверенный взгляд сменился на потерянный, но не лишённый гордости. — Я возьму для тебя еды, — Платон разволновался, чувствуя беспокойство. Кира не возразила, когда брат встал и пошёл за заказом.
— Как дела? — Кира посмотрела сначала на Данилу, а потом сосредоточилась на Мише.
— Нормально, — кивнул Миша, рассматривая немного похудевшее лицо Киры. Почему-то именно сейчас она выглядела как никогда привлекательнее, нежели в прошлые разы. — У тебя как дела?
— Хорошо, — поджала пухлые губы, сжав тонкие пальцы между собой. — Всё хорошо, — попыталась улыбнуться, а взгляд грустный ничем не скрыть. — Что с тобой случилось? — беглый взгляд чёрных глаз пробежался по лицу Данилы.
— Гололёд, — спокойно ответил Данила, так и не съев картофелину.
— Держи, — Платон поставил поднос со спагетти и фрикадельками. Кира их обожала, но позволяла в редких случаях любимое кушанье.
— Спасибо, — Кира поджала губы, воткнув вилку в спагетти.
— Мы пойдём, — Данила встал из-за стола, кивнув Мише.
Кира с какой-то трепетной благодарностью посмотрела на Данилу и на Мишу, которые без лишних слов оставили брата и сестру наедине.
— Я уже как две недели живу на маминой квартире…
— С чего вдруг? — нет, Платону очень не нравился вид Киры, у неё началась депрессия. Неужели её настолько подкосил его уход?
— Отец решил вернуться домой, не один. Знаешь, так здорово жить дома… — дрожащие губы снова прикусила, сдерживая вырывающиеся наружу эмоции, как ей не терпелось обнять Платона. — Я узнала, что ты живёшь с Мишей…
— Живу. Ты ешь.
Кира послушно проткнула половинку фрикадельки и надкусила.
— Я приеду сегодня вечером, — Платон встал, видя как Кира подскочила и кинулась к нему, крепко обнимая. — Ладно-ладно, перестань, — в кафе почти никого не наблюдалось, во время пары лишь прогульщики там отсиживаются, а таких насчитывалось малое количество.
— Это так ужасно быть одной… Я больше ни одного плохого слова не скажу про твоих друзей, обещаю…
— Ну всё, где же сильная и независимая женщина? — Платону полегчало на душе, вот и разрешилось всё с Кирой. Зная характер сестры, он ждал проявления её эмоций, только так они могли примириться.
— Ты чего такой хмурной? — Данила сразу заметил, что Миша поникший, как только вошёл в кафешку.
— С девушкой расстались.
— Рыжая которая? — Данила как-то видел пару фотографий на телефоне Миши, но тот явно скрывал и не заводил диалог про свои отношения, видимо, личное слишком.
— Какая рыжая? — Миша порозовел, не понимая, почему Данила сделал такой вывод.
— Ну я как-то видел фотки тебя с рыжей девушкой, ты там с ней цветёшь, прям как роза.
— Нет, она не девушка мне…
Миша стушевался.
— А кто? Сестра что ль? Тоже обладатель сестры только аля мисс Новосибирск? — Данила усмехнулся, мисс Санкт-Петербург он хорошо знал.
— Нет. Мы с ней не расставались, — сердце приятно заколотилось в груди Миши, думая о Еве. Если она с кем-то начнёт встречаться, нет, этого ему не выдержать. С Викой смирится, но с Евой…
— Значит, будете встречаться, раз твоя отсеялась?
— Данила.
— Да я ж вижу, что тебе приятно о ней говорить, — Данилу не проведёшь, будто он не понимает сути бытия. — Облепил себя девушками: от одной хмурится, от другой сияет, вот тип-то. Если расстался ради рыжей, молодца, а если ради какой другой, но вроде никого не видел, ты только с нами тусишь, что наводит на странные мыслишки. И вообще: была ли девочка? А, Самгин? — Данила подозрительно прищурил ясные голубые глаза.