— Кира? — Платон ждал ответа от сестры.
— Езжайте вдвоём.
Миша единственный заметил, как Кира изменилась и её взгляд был настолько ему знаком, настолько близок, что хотелось вступиться за неё, растолковать Платону и Даниле почему она ответила именно так.
Платон помрачнел, подумав, что сестра всё-таки никак не может переступить через свои установки. Данила никак не отреагировал, не хочет ехать, её желание.
Когда Миша и Платон остались наедине, то Миша всё-таки высказал:
— Позови её ещё раз, она согласится.
— С чего ты решил? Моя сестра капризна и эгоистичная, как маленький избалованный ребёнок, это из неё не искоренить, к сожалению, — Платон понимал, что ему придётся с этим смириться.
— Позови!
Канун праздника наступал большими снежными шагами на оживлённый город, мчащийся в разные стороны, скупая всё с прилавков, украшая то, что украсили ещё за две недели до Нового года. Эпоха бубенцов, ярких красных флажков, истинно русских Дед Морозов и Снегурочек с их подручным Снеговиком пестрили на каждой витрине, окуная на столетие назад. Ярмарки с тематическими национальными нарядами и обрядами привлекали народ, отчего тот веселился так, будто 31 декабря считалось открытым с 25-го.
Платон смахнул остатки снега, прежде чем зашёл в квартиру.
— Кира, мы едем в Мельниково!
У Киры выпала футболка, которую она складывала после глажки.
— А что если мы будем мешать? — неприкрытое волнение густыми штрихами выразилось на лице сестры.
— Мешать? Так нас бы и не звали, если бы помешали! — Платон улыбнулся, догадавшись, что его сестра не брезгует, а боится! И откуда Миша об этом узнал?
— Нет, езжай один. Всё в порядке, — Кира принялась поспешно складывать футболку, которая путалась между пальцев.
— Кир, — Платон взял футболку и отложил в сторону.
— Я высказала такие ужасные слова Даниле, а теперь он зовёт к себе домой встречать Новый год. Платон, он тебя зовёт, понимаешь?
— Кира, люди совсем не такие, какими ты их себе представляешь в голове. Он зовёт нас обоих, — какая же она оказывается глупышка ещё. — У тебя ни разу не было подруг, но это не значит, что дружбы не существует и не значит, что вокруг только сплетники и завистники, — и Платон и Кира хапнули горькой полыни «мнимой» дружбы, обоим повезло разочароваться в псевдодрузьях.
— Хорошо… — кивнула Кира, если честно ей хотелось поехать, но привычные рамки ощутимо сдавливали, заставляя отступить, такое всегда происходит, когда человек выходит из зоны комфорта.
— Едем?
— Едем… — Кира поджала губы в улыбке.
— Собирай необходимые вещи, мы через час выезжаем. Данила нас будет ждать на вокзале.
Кира не верила происходящему, за время пути обдумывая то, что произошло до сдачи зачёта, после зачёта и вот сейчас. Так быстро, так гладко, будто давно кем-то продуманный сюжет, где всё складно и нет противостояний, палок в колёса.
Платон смеётся с Данилой, всё шутят, посмеиваясь над противоречиями в законах, над нелепостью некоторых преподш, не скрывающих симпатии к студентам.
Кира веселилась, но чаще её взгляд следил за заснеженной дорогой с горизонтом пушистых елей и высоких сосен, укрытые шапками мягкого снега. И так взволнованно билось её сердце и так сладко грело в груди, отчего наслаждалась неизвестным чувством и побаивалась его.
22. Мельниково
До Мельниково автобусы не ходили, в основном такси.
Кира вышла из такси, которое остановились около двухэтажного домика, полностью сделанного из дерева: резные ставни, резные ворота с изображением Жар-птицы. Данила только этим летом перед отъездом в Петербург покрыл лаком сие произведение.
Настоящий теремок, сказочный и милейший.
Лай пса послышался со двора, Данила улыбнулся и по-хозяйски расправил плечи оказавшись на родной территории, пусть он приезжал две недели назад, но всё равно, будто целую вечность отсутствовал.
Белоснежно-серый пушистый волк мчался с высунутым языком прямиком на Данилу, который сразу присел на одно колено и раскинул объятия, встречая как подобает мехового брата. Пёс врезался в парня, начав его облизывать и хрипловато поскуливая от счастья, активно вилял крючковатым хвостом.
— Да ладно тебе, всего две недели не виделись! — Данила потрепал по холке пса, тот ещё пуще забалоболил на своём собачьем в ответ, не переставая облизывать. — Ну всё, Борян, встречай гостей, — Данила выпрямился, как же ему становилось хорошо и вольготно дома.
— Это хаски? — Платон очарованный псом и ничегошеньки не знавший о нём, протянул руку дружелюбному созданию.
— Маламут.
Карий и голубой глаза пса просканировали Платона, принюхиваясь к вытянутой руке.
— Ты с ним аккуратнее, — но поздно Данила предупредил, потому что Буран уже сбил с ног Платона, передавая безграничные запасы любви новому другу.
Кира рассмеялась, оголив белоснежные зубки, ямочки на щёчках проявились синхронно. Данила никогда раньше не замечал их, да и не видел, чтобы Кира заливисто смеялась. Кира заметив взгляд Данилы, поджала губы, но глаза её улыбались, когда Платон попал в плен чрезмерной ласки и слюней.
— Данька! — какая-то девушка обратила на себя взоры приезжих. — Здравствуй!
Данила весь засветился, его вообще будто подменили, стоило ему только выйти из такси. Он и до этого отличался богатырской уверенностью, а в родных краях вовсе возмужал.
Данила подхватил и поднял в воздухе фигурку мимо проходящей по улице девушки, обнявшая его с такой же пылкостью, как и он её.
— Что-то ты совсем пушинка стала, Анютка! — ровно два года они не виделись.
— Это ты поздоровел! Вон какой, Муромец, — Анюта потрогала его руки, тоже светясь как рождественская звезда.
— Как я рад тебя видеть, — Данила сжал ручки Анюты, любуясь её светлым личиком с круглыми щёчками, поцелованные морозом в виде алого румянца. И вся она как ангел, настоящая русская красавица без единого намёка на косметику. — А это что за королевишна красивучая, девушка что ли твоя? — Данила и забыл про Киру с Платоном, увлечённый от встречи с Аней, с его первой любовью.
— Нет, это подруга — Кира, а это брат её — Платон, друг мой очень хороший, — Данила представил друзей, особенно похваливаясь дружбой с Платоном, приобняв того за плечо.
— Анюта, очень приятно.
Две девушки посмотрели друг на друга, Кира была бесподобна, ни дать ни взять — королева. Анюта же, ни дать ни взять — женщина, ради которой мужчины совершают подвиги, только чтобы нежная ручка благоволила им и они посмели прикоснуться в поцелуе к желаемому. Холодная неприступность и сама жизнь, которая есть источник всего сущего.
— Ты приходи в гости, поболтаем немного, познакомлю тебя со своими.
— Хорошо, приду!
— Ладно, побежала я, побежала, — Данила ещё раз приобнял Анюту и отпустил. Счастливо улыбался он, смотря вслед Анюте.
— Ну чего стоим? Пошлите в дом! — Данила подхватил свою сумку и сумку Киры, морозец подгонял.
Пёс вился теперь около Платона, не отставая от него, а тому и в радость внимание волчонка.
Крыльцо перед домом с узкой тропкой, затем сенная тёплая комната, увешанная разными травами, грибочками, даже ягодами; сложенные запасные подушки на полках по правую сторону, недавно выбитые для гостей. Зеленовато-белый коврик, развернутый до другой двери, ведущая в дом. Вокруг капитальная чистота, бревенчатые стены, словно вот-вот возвели. Аромат трав с ароматом дерева окунал во что-то нереальное, да, все былины казались явью. Портал в иной мир, цивилизацию.