Вернулся Тай, прерывая поток мыслей. А вот и моя сумочка, как прекрасно! Можно снова жить. Быстренько выпроводив демона за дверь, я покопалась в недрах «вместилища женских полезностей» и извлекла на свет симпатичный зеленый сарафанчик, втайне радуясь своей предусмотрительности. Переодевшись, я заплела волосы в косу и уже приготовилась предстать перед янтарными очами Кельтайнена, когда краем глаза заметила что-то блестящее на столике у кровати. Как настоящая женщина я не могла пройти мимо «блестюшки» и подошла. На столике лежал вчерашний янтарный кулон в виде капли в серебряной оправе. Рядом лежала записка всего в два слова «Надень его». Недолго думая я застегнула цепочку на шее и пошла к дверям.
Глава 17
Кельтайнен
Я всю ночь не мог уснуть. Конечно, как можно спать, когда у тебя под боком свернувшись доверчивым клубком, спит самая прекрасная женщина на свете. Меня все время тянуло коснуться ее, погладить, поцеловать. Сдерживаться становилось все труднее, и я уже собирался уйти в душ, как вдруг Лин обняла меня одной рукой и крепко прижалась к груди. Как я мог встать и потревожить ее сон?
Почти до рассвета я не двигался, наслаждаясь ее присутствием и теплом женского тела. Как давно я не ощущал Ее тепла… Моя родная Лин, когда же ты вспомнишь меня…нас… О том, что воспоминания могут к ней не вернуться я старался не думать, слишком больно было от этих мыслей.
Наконец Лин пошевелилась, и я понял, что девушка проснулась. Сделав вид, что сплю, я наблюдал за ней из-под полуоткрытых ресниц. То, как она меня разглядывала, заставило меня захотеть немедленно подмять под себя девушку и не отпускать до обеда, но я, как дурак, снова сдержался и ограничился только тем, что прижал ее к себе покрепче. Но вместо того, чтобы успокоиться и расслабиться, я, почувствовав ее дыхание на своей шее, не мог больше ни о чем думать, кроме как о поцелуях с вытекающими последствиями. Мне понадобилась вся сила воли, чтобы спросить:
– Проснулась? Есть хочешь? Или сначала в душ пойдешь?
Или лучше займемся любовью? Этот вопрос я задушил на корню. Достаточно и того, что голос хрипло звучал, как у курильщика со стажем. Наверное, Лин что-то поняла по моему голосу и предпочла пойти в ванную. Что ж, значит самое время распорядиться о завтраке. Поднявшись с кровати, я увидел, что на ковре лежит кулон, который я вчера подарил Лин. Положив его на столик и чиркнув записку, открыл портал на кухню.
Договорившись с кухаркой о легком завтраке на четверых (помнил я про двух братьев, собравшихся нарушить мой покой) я уже собрался вернуться в комнату, как меня настигла записка от Огонька «Прости за вчерашнее. Надеюсь, я могу присоединиться к тебе за завтраком? Твой друг, Огонек». Скрипнув зубами, я снова вернулся на кухню и распорядился о сервировке на еще одну персону.
Наконец закончив дела, я порталом вернулся обратно, чтобы застать довольно неприятную, но ожидаемую картину. Моя девочка не могла выйти из ванной, потому что дорогу ей преграждал не кто иной, как Сатриэль.
Разозлившись, я накричал на него и хотел порвать на ленточки. Так бы и сделал, не будь рядом Лин. Ей тоже досталось немного моего гнева, поэтому, устыдившись, я был готов выполнить любой ее каприз. Рассказать из-за чего весь сыр-бор? Да пожалуйста! Сходить за сумкой? Без проблем, любимая! Я могу и по магазинам с тобой пройтись! Хотя, по магазинам я, наверное, погорячился, но чего не сделаешь ради любви. Передав ей сумку с вещами я, как благородный джентльмен, вышел за дверь.
Глава 18
Лин
Я очень переживала, что Тай уйдет, оставив меня одну бегать по его замку в поисках столовой, и уже даже настроилась на то, что буду идти на запах. Но открыв дверь, была приятно удивлена увидев подпирающего стенку Кельтайнена.
– Готова? – спросил демон. Дождавшись моего утвердительного кивка, взял меня за руку и потянул за собой.
Мы прошли длинный коридор и спустились вниз по лестнице на три этажа, после этого повернули налево и прошли еще один коридор. Наконец цель была достигнута: мы вошли в столовую под аккомпанемент урчащих желудков и умопомрачительного запаха.
Стол был уставлен разнообразными блюдами, некоторые я узнавала, другие видела впервые. Например, в центре стола на белом блюде ломтиками было нарезано что-то красно-желтого цвета. Я уже хотела попробовать эту штуку, источающую сладкий аромат, как Тай схватил меня за руку и покачал головой:
– Тебе нельзя это есть, человеческий организм к такому не приспособлен. Этот фрукт называется Куолема. Если переводить на твой язык это значит «Смерть». Демон, съев его, получит незабываемые ощущения, когда его сердце остановится, но после он всегда придет в себя. А вот ты – нет.
Я резко отдернула руку и села за стол, боясь даже дышать, мало ли, вдруг тут еще что-нибудь ядовитое найдется. Кельтайнен верно расценив мое состояние, взял тарелку в руки и, нагрузив, Всевышний знает чем, поставил передо мной, бросив короткое «Ешь».
Сначала я хотела обидеться на такое пренебрежительное отношение, но увидев, какими глазами он смотрит на меня, предпочла замолчать и начать есть. После того, как я отправила в рот первую ложку какой-то каши, по виду напоминающую овсянку, Тай стал наполнять свою тарелку. Куолему, кстати, обошел стороной. На мой вопросительный взгляд он пожал плечами и ответил:
– Я не любитель острых ощущений, это для Сати она тут стоит. Он у нас очень любит ее.
– Сати? – недоуменно спросила я.
– Сатриэль. Сати – это коротко. А Авриэля я зову просто Ави. Так намного проще общаться. Кстати Огиэль получил от меня прозвище…
– …Огонек, ты совершенно прав, мой друг, - материализуясь за столом, произнес герцог Вечное Пламя. – Заметь, только тебе я позволяю такую вольность.
– Огонек? Правда что ли? – со смехом из портала вышел Сатриэль. – Нет, Ави, ты слышал? Грозный герцог Огонек!
– Сати, прекрати паясничать, мы на завтрак пришли, а не в цирк, – выходя следом за Сатриэлем, промолвил Авриэль.
– И вам привет, мои юные друзья, - ни капельки не смутившись, сказал Огиэль.
Наконец все расселись по своим местам и стали бурно обсуждать то, что стоит на столе и валяется под столом (стараниями Сати). Утолив первый голод, демоны стали спокойнее и приличнее что ли. Во всяком случае, Сатриэль перестал бросать кости в Тая, который, к слову, уткнулся носом в тарелку, и казалось, ничего не замечает вокруг.