— Ну-ка, кого поймали, чирка? — спросил кузнец, вылезая из воды. — Дайте-ка его сюда! — Он свернул чирку шею и отдал Коле: — Возьмите себе, да вот ещё шилохвость в придачу. Как-никак вместе охотились.
Остальных уток он прицепил к ремню и зашагал от озера. Мальчики едва поспевали за ним.
— Жалко, стемнело, — сказал кузнец, шлёпая по воде.
— Мы бы здесь полвоза насобирали, — поддакнул Коля.
— Наверно, три штуки всего и осталось, — возразил Васятка.
— Три? — Кузнец усмехнулся. — Математик! Приходи-ка завтра пораньше, посмотришь, сколько их к берегу прибьёт.
— Правда, что математик, — подхватил Коля. — Сегодня весь урок задачку решал — еле решил.
— Оно и видно, — поддакнул кузнец- Вы уж всё знаете! — огрызнулся Васятка.
В село пришли затемно. Их встретил истошный вой Робинзона и сочувствующий лай всех деревенских собак.
РУЖЬЕ
Гуси и утки всё летели и летели над Зеей. Васятка и Коля похудели, осунулись. После встречи с кузнецом они и во сне и наяву видели его ружьё. А тут ещё Дуня подливала масла в огонь. Каждое утро, встречаясь с ними в классе или по дороге в школу, она хвасталась:
— Папанька опять шестерых гусей принёс!
Или, показывая покрасневшие пальцы, говорила:
— Без рук осталась: вчера весь вечер уток щипала. Будь они неладны совсем!
Как-то Дуня сообщила, что отец уехал в город за железом.
— А ружьё? — спросил Васятка. — Взял?
Дуня насторожённо вскинула брови:
— Тебе-то что?
— Да ничего… так.
— Кого в городе стрелять-то? Ружьё в кузне. Когда охота, папанька всегда его в кузне держит. Мама боится, когда оно дома: раз бабахнуло!
— Это когда печку разворотило? — вспомнил Коля.
Об этом случае знал весь колхоз.
После уроков, не сговариваясь, мальчики задами прокрались к кузнице. На дверях висел огромный замок. Заглянули в щель. В кузнице стоял полумрак. Виднелась наковальня, груда железного лома.
— А может, Дунька соврала? — усомнился Коля.
— А чего ей врать-то? — возмутился Васятка. — Здесь оно и есть. Где же ему ещё быть, раз дома нету!
В кузницу они пробрались через небольшое отверстие в потолке, куда выходил дым из горна. Ружьё висело в чехле в тёмном углу, где стояли новые, ещё не окованные железом колёса. Дрожащими руками Васятка снял ружьё, вытащил из чехла, подошёл к наковальне, куда падали яркие лучи света из щелей между брёвен.
Мальчики не могли оторвать глаз от ружья. Они его нюхали, гладили отполированную холодную поверхность ложи, ощупывали перламутровые украшения, искусно вправленные в дерево, рассматривали стволы. На правом стволе изображалась охота на оленей. Охотники, олени, деревья — всё было золотое. На левом стволе лисица удирала от собак — и лисица и собаки тоже были золотые.
— Ну? — наконец произнёс Васятка, застёгивая чехол.
— Что — ну? — словно бы не понял Коля.
— Что дальше делать будем?
— Боязно как-то, — сказал Коля. — А вдруг приедет?
— Дуня говорила, что па неделю уехал, а мы только на денёчек… Никто и не узнает.
— А патроны где достанем?
— Знаю где: за колёсами в кожаном мешке. Да ты что, боишься?
— Я? — Коля едва справлялся с дрожью. — Что бояться-то? Мы же только постреляем и назад положим, Ведь верно?
Васятка уже шуровал в кожаном мешке, где лежали узкие мешочки с дробью и множество каких-то баночек и свёртков.
— Только две штуки, — сказал он, протягивая Коле пустые гильзы. — Патронташ, наверное, дома у него.
— Ну и ладно, — обрадовался Коля. — Сами зарядим. Это ещё лучше, что гильзы пустые, а то подумают, что мы чужим порохом и дробью пользуемся.
И они с величайшими предосторожностями тем же путём вылезли из кузницы, ползком прокрались к зеленеющему бурьяну и там до вечера спрятали ружьё.
СБОРЫ
На охоту можно было отправиться только в субботу вечером. Оставалось ещё целых два дня. Коля с Васяткой не находили себе места. На уроках они еле высиживали, на переменах ходили, как заговорщики, отвечали невпопад. После уроков первыми выскакивали из класса и мчались домой. На Васяткином сеновале хранились хрусталёвское ружьё и два патрона, заряженных гусиной дробью.
К охоте было всё подготовлено. Лодка проконопачена и просмолена. Дома они отпросились на рыбную ловлю с ночёвкой. Только что прошёл лёд, и был самый клёв налимов.
В субботу после уроков Коля и Васятка сидели на сеновале и последний раз чистили и смазывали ружьё.
От железной крыши несло теплом, приторно пахло прошлогоднее сено. Сюда долетал гул тракторов, воробьиный щебет, хлопанье крыльев и петушиный крик. Из множества весенних звуков они слышали только крики дикой птицы на воздушных дорогах. Они пропустили мимо ушей даже лай Робинзона во дворе и скрип лестничных перекладин и только тогда почувствовали опасность, когда в лестничном проёме показалась светловолосая головка Дуни Хрусталёвой.
Нижняя губа у девочки была закушена, глаза прищурены, всем своим видом она говорила: «Ага, попались!»
Появление Дуни было так неожиданно, что оба они совершенно растерялись и с убитым видом смотрели то на Дуню, то на ружьё.
— Вот вы где, голубчики! — сказала Дуня, присаживаясь на верхнюю ступеньку лестницы. — Что это вас совсем не видно стало? — Она вытащила из рукава платочек и стала им обмахиваться. — Ну и жара!.. Мамочка моя! Это же папанькино ружьё!
Мальчики, потупившись, молчали.
— Ведь оно в кузне было!
— За колёсами, — уточнил Коля.
— Ну вот, — сказала Дуня, — теперь вас в тюрьму посадят. Будете знать в другой раз!
— А нам твой тятька разрешил, — храбро соврал Коля. — Не насовсем, конечно, а на один денёк.
— «Разрешил»! «На денёк»! Врите больше. Вот зачем выспрашивали, где ружьё да взял ли его папанька, а сами вот что…
Васятка молчал, стиснув зубы. Коля, жалко улыбаясь, пытался уговорить Дуню не выдавать их.
— Вот дура! В тюрьму грозишься засадить? А ты знаешь, что твой папанька ещё нам спасибо скажет!
— За что это?
— Да ты посмотри, как мы его вычистили, горит всё. А ложа какая, стволы!
— Да что ты её уговариваешь! — глухо сказал Васятка. — Раз она такой предатель, пусть предаёт. У, шпионское отродье!
Дуня улыбнулась так, как будто услышала что-то необыкновенно приятное для себя.
— Як вам по-хорошему, а вы обзываете по-всякому. Ну что я вам, враг какой?
— Да ведь ты теперь всем расскажешь, — сказал Коля.
— Про что?
— Про ружьё.
— Ах, вы всё про это. Ну конечно, расскажу. Что же, я должна говорить, что ничего не знаю? Врать?
Васятка махнул рукой и сказал:
— Пропадай всё на свете!
Коля жалко улыбнулся:
— Дуняша, ну что тебе стоит? Потерпи хоть до вечера, не говори. Ну, Дуняша!
Дуня притворно вздохнула:
— За гусями собрались?
— Да-а, а то скоро перелёт кончится. Не скажешь? — упрашивал Коля.
Васятка, ожидая нового подвоха с её стороны, начал медленно подвигаться к лестнице.
Дуня заметила этот манёвр и опустилась на одну перекладину. Васятка бросился к ней, но Дуня скользнула вниз.
— Ты что? — испуганно спросил Коля Васятку.
— Да закрыли бы её здесь, а сами ходу.
— Она же крик поднимет на весь колхоз.
— Ещё как закричу! — послышался снизу голос Дуни.
— Васятка пошутил, — успокоил Коля.
— Ничего я не шутил. Ненавижу предателей!
— Ну, право слово, какие-то вы сумасшедшие, — миролюбиво пропела Дуня. — Взяли бы да и попросили у меня это ружьё.
— Хозяйка какая! — усмехнулся Васятка.
— Молчи, ты всё дело испортишь! — шепнул Коля.
— А вот и хозяйка! У меня даже ключ от кузни. Папанька уезжал, так сам сказал: «Остаёшься за хозяйку». Мама весь день на ферме.
— Видишь! — радостно шепнул Коля. — Она, брат, получше другого парня.