Мальчики собрали ворох дров и набросали в огонь. Утку решили изжарить в «глиняной рубашке». Для этого требовалось много углей. И они не жалели дров. Ощипанную утку Васятка выпотрошил, посолил, обмазал толстым слоем густо замешанной глины и закопал в раскалённые угли.
Трое охотников и Робинзон расселись вокруг костра, с нетерпением прислушиваясь, как шипела утка в раскалённом панцире, и жадно вдыхали смешанный с дымом вкусный аромат жаркого.
Наконец утка подана «к столу», поленом разбита глиняная жаровня, и пиршество началось. Не был забыт и Робинзон. Он получил сполна свою четвёртую часть, не считая костей и головы.
Через пять минут только перья, ещё не разнесённые ветром, напоминали о крякве.
Мальчики снова собрались в набег на озёрных уток. Дуня уже взяла Робинзона за ошейник, как с реки донёсся знакомый свист.
— «Русалка»! — сказала Дуня.
Свист повторился ещё и ещё. «Русалка» свистела навзрыд,
Охотники вскочили и, приставив ладони к глазам, стали вглядываться в сверкающую гладь реки.
— За косой труба! — сказал Коля.
— Так и есть, на косу впёрлась! — сказал Васятка и крикнул, свирепо перекосив лицо: — Все наверх, с якоря сниматься!
Робинзон с лаем запрыгал вокруг. В голосе Васятки он угадал обещание новых заманчивых приключений.
«РУСАЛКА» ТЕРПИТ БЕДСТВИЕ
«Русалка» сидела на мели. Капитан-машинист стоял по колено в воде у кормы своего корабля и, ругаясь, разматывал с винта обрывок сети. Услышав плеск воды и скрип уключин, он выпрямился во весь рост, обернулся и, увидев в лодке ребят, сплюнул.
— Только вас п не хватало при этом стихийном бедствии!
— Шабаш! — скомандовал Васятка.
Дуня круто повернула лодку, и мальчики схватились за борт «Русалки*.
— Это мы, — сказал Коля, тяжело дыша. — Как только услыхали сигнал бедствия, сразу…
— Очень приятно, давно не видались!
— Винт сломался? — спросила Дуня.
— Если у вас не испортилось зрение, то можете убедиться, что на винт намоталось около километра сети Проклятые браконьеры расставили свои тенёта, а тут ещё я утопил свой нож из дамасской стали.
— Скоро же вы обернулись. А мы думали… — начал было Коля, но осекся под насмешливым взглядом капитана-машиниста.
— Я держал курс не на Карибское море. Должен вам сказать, что я всегда перевыполняю план.
Тем временем Васятка спрыгнул за борт и, вытащив из кармана перочинный нож, стал резать сеть, намотанную на лопасти винта.
— Ну-ка, дайте-ка мне это орудие труда, — сказал капитан-машинист.
Васятка отдал нож. Капитан-машинист, ворча проклятья, быстро освободил винт от сети.
— Получите ваш нож и миллион благодарностей!
— Не за что! — ответил Васятка, пряча нож в карман. — Может, ещё что помочь?
— Я попрошу вас задержаться ещё на десять минут и завести якорь.
— Ладно, — ответил Васятка.
— Есть! — гаркнул Коля.
Робинзон залаял.
— Осторожней, обшивку не поцарапайте. Это вам не железная баржа! Ждите меня возле бушприта!
Последнюю фразу капитан-машинист произнёс с таким видом, будто от кормы до бушприта «Русалки» было по крайней мере метров сто или двести. Капитан-машинист пробрался по кромке борта в носовую часть, где был укреплён медный якорёк. Без особого труда он поднял его одной рукой и спустил в подоспевшую лодку.
— Принимай якорь!
— Есть принимай! — отозвался Коля.
— Заводи влево! Нажми на весла, орлиное племя! Влево, влево, кому говорят!
Мальчики налегли на вёсла, выгребая против течения.
— Отдать якорь! — скомандовал капитан-машинист.
Коля с Васяткой перевалили якорь через борт лодки.
Капитан-машинист стал тянуть за канат, стараясь сдвинуть «Русалку» с мели. Спасательная команда разулась и, стоя в воде, толкала катер в борт. Робинзон выскочил на косу и, надрываясь, лаял.
«Русалка» покачивалась с боку на бок и глубже уходила в песок.
— Отставить! — мрачно сказал капитан-машинист, плюнул и пошёл на корму.
Подкинув несколько поленьев в топку, он присел возле открытой дверцы. Спасательная команда вышла из воды на песок, отогревала на солнце закоченевшие ноги и слушала, как капитан-машинист жаловался на свою злосчастную судьбу. По его словам, на него с пелёнок начали обрушиваться самые страшные несчастья и с небольшими промежутками не оставляли его в покое до сегодняшнего дня.
— Вот так среди невзгод я гордо несу свою голову… Ну, а вы? У вас другая судьба, я не могу вас больше задерживать, вас ждёт увеселительная прогулка на собственной яхте, охота на бекасов, какаду и антилоп. Водичка катастрофически уходит, к вечеру мы будем загорать на золотом пляже. Не теряйте времени, молодые люди. И вы бессильны против стихии.
— Мы не оставим вас в беде, капитан! — сказал Коля.
— Эх, милый мой, запомни, что каждый должен думать только о своей персоне. К тому же я не в состоянии взять вас на довольствие. Я едва ли продержусь неделю на этом необитаемом острове.
— Смотрите, ребята! — Дуня кивнула на корму «Русалки». — Видите?
Возле кормы пенилась быстрая вода. Мальчики, не понимая, посмотрели на Дуню.
— Корму заносит песком, — пояснила Дуня.
— Новость какая, — проворчал Васятка.
Дуня пошла в воду. Возле кормы она остановилась и стала ногой разрывать горку песка. Течение мигом подхватывало и уносило песчинки.
Через борт перегнулась голова капитана-машиниста.
— Вы что, дорогая, — спросил он, глядя в водоворот у кормы, — хотите, чтобы совсем меня засосала пучина?
Дуня подняла голову:
— Нет, что вы! Смотрите, получается как землесос. Только надо чем-то посильней поворошить песок, и река его унесёт.
— Вы не зря носите голову на плечах, дитя моё.
Загремела лопата. Капитан-машинист прыгнул через
борт и вонзил лопату в песок возле винта. Сразу там заклокотал песчаный вихрь.
— Друзья мои, одно титаническое усилие — и фрегат свободен. Берите лом, ещё лопату. А вы, дитя моё, не поленитесь взять весло!
Вода срывала с лопат песок и мгновенно уносила его от борта катера.
Минут через двадцать «Русалка», поскрипывая бортами, закачалась на месте.
— Ещё одно усилие! — крикнул капитан.
Ребята работали не разгибаясь, забыв о ледяной воде, об охоте, обо всём на свете.
Все трое радостно вздохнули, когда «Русалка» сдвинулась с места.
Капитан-машинист рассыпался в благодарностях, произнёс длинную, необыкновенно цветистую речь. Он прочил всем троим путешественникам и особенно Дуне блестящую будущность.
Смущенные ребята стояли на косе и слушали, заливаясь румянцем.
— Все средства, которые вы: должны мне, — доносился голос с уходящей «Русалки», — я жертвую вам на кино и тянучки. Иероним Померанец никогда не оставался в долгу.
Так ребята узнали, как зовут загадочного капитана «Русалки».
НАХОДКА
Теперь на вёслах сидели Дуня и Васятка. Коля занял место на носу лодки и с опаской взял ружьё, привязанное на всякий случай бечёвкой к скамейке.
Гребли не спеша. Впереди ещё целый день, такой же бесконечный, как река.
Птица уже не шла валом. Гусей совсем не было видно. Где-то, невидимая в сиянии солнца, прокурлыкала запоздавшая стая журавлей. Низко над водой носились чирки.
Подплыв к пологому острову, отделённому от берега узкой протокой, все собрались на корме и спорили, где выбрать место для рыбалки.
Наконец облюбовали небольшую бухточку. Только Васятка взмахом весла повернул лодку к берегу, как из тальника выплыли две кряквы.
Большой, сияющий оперением селезень захлопал по воде крыльями, разбегаясь для взлёта, за ним метнулась его серая подруга.
Васятка в два прыжка добрался до ружья. На этот раз оно не подвело. Из правого ствола он выстрелил стоя, а из левого — когда падал в лодку навзничь, сбитый чудовищной отдачей.
— Не убился? — спросил Коля.