— Это, наверное, интересно, — сказал Курбат. — Ночь, а светло. Надо будет посмотреть, как там у вас.
— Приезжай.
— Обязательно приедем. Ленинград у нас в списке.
— Б каком списке?
— Есть у нас такой списочек. Там все города и страны, куда нам надо съездить.
— Большой, наверное, список?
— Всего десять страничек.
— Изрядно на первый случай, — усмехнулся Гога.
Так они поболтали о разном и расстались друзьями, уходя, ребята даже оставили Гоге рыбу. Алёша — четырёх хариусов, Курбат — ещё трёх.
— Варите уху и ешьте на здоровье, — сказал Курбат. — Нам не жалко. Ведь мы тоже ботаники с завтрашнего дня. Свои люди.
Мальчики отправились домой, обсуждая по дороге планы на завтрашний день.
УКРОЩЕНИЕ КАВАЛЕРА
Выход экспедиции задержался на три часа. Это время Алёша, Курбат и Урез потратили на то, чтобы разыскать Кавалера и привести его на берег Байкала. После встречи с Трёхпалым Кавалер сутки провёл в конюшне и подался на вольные пастбища.
Урез нашёл его за купой черёмух. Алёша с Курбатом зашли справа и слева. Застигнутый врасплох, Кавалер дал покорно надеть на себя узду. Но поняв, что пришёл конец его вольной жизни, он дал вдруг такого «козла», что Курбат еле увернулся от его копыт.
— Кто же так держит? — закричал он на Алёшу. — Подержи лучше, а я сяду на него верхом!
— Нет, я сам! — сказал Алёша и, уцепившись за гриву, вскочил на спину Кавалера и тут же полетел через голову.
Курбат ликовал.
— Ага, что я говорил! Кто так укрощает коней? Вот смотри! — Курбат залез на черёмуху и прыгнул на спину Кавалеру.
Кавалер встал на дыбы, и Курбат растянулся в траве Вскочив, он отковылял в сторону и завопил:
— Наддай ему! Наддай!
Урез с лаем носился по вытоптанной траве. На шум прилетели кедровки и подняли крик на всю тайгу. Алёша сломил ветку и стал хлестать коня по бокам. Но Кавалер даже не крутнул хвостом.
— Давай сбегаем за медвежьей шкурой! — предложил вдруг Алёша.
— Это зачем же? — не понял Курбат.
— Зачем, зачем»! Нас-то он не боится, а как шкуру натянешь да припугнёшь, сразу послушненьким станет!
— Здорово! — в восторге закричал Курбат, но тут же отвергнул этот план.
— Не пойдёт! Лучше давай завяжем ему глаза, — предложил он и снял с себя рубашку.
Кавалер мотал головой, брыкался, но, когда всё же удалось затянуть повязку на его глазах, он глубоко вздохнул и покорно пошёл за ликующими укротителями.
— Всё-таки у меня котелок немного варит! — хвастался Курбат.
В посёлке к ним присоединилась Лиза.
— Кавалер в платочке! — завизжала она. — Можно мне на него сесть?
— Садись! — великодушно разрешили укротители и подсадили Лизу на спину покорному Кавалеру.
Кроме Анны Ивановны и Гоги, в экспедиции были ещё две студентки-практикантки. Одна маленькая, другая высокая. Маленькую звали Таня, а высокую Алла. Когда мальчики привели Кавалера, девушки перекладывали вещи в рюкзаках. Гога давал советы.
— Как старый турист говорю! Татьяна, пирожки положи сверху, они скоро пригодятся.
Анна Ивановна вышла навстречу ребятам.
— А мы уже не ждали вас.
— Как же это можно — без нас? — удивился Курбат. — Сейчас вот оседлаем, и можно начинать погрузку.
Привязав коня к берёзе, ребята накинули седло и стали затягивать подпруги. Но не тут-то было! С конём явно что-го случилось. Он вдруг так раздался, что не сходились подпруги.
— Кажется, пропала наша экспедиция! — сказал Курбат. — Смотри, вот-вот лопнет, аж кряхтит.
— У него вздутие живота! — сказал Гога.
— Ну и хитёр ваш Кавалер! — засмеялась Анна Ивановна. — Он же надулся.
— Ну конечно! — радостно воскликнул Курбат. — Я так сразу и подумал. Алёшка, затягивай, как только он сделает выдох!
Втроём они затянули подпруги, и Кавалер как ни в чём не бывало начал пощипывать листья на берёзе. На седло стали укладывать палатку, мешки с продуктами, посудой и папками для гербария. Гога принимал самое горячее участие в погрузке, но его почему-то сразу невзлюбил Кавалер. Выждав удобный момент, он схватился зубами за рукав его новенькой куртки.
— О! Это совершенно дикий мустанг! — отскочил Гога и стал рассматривать дыру на рукаве.
Ещё одно забавное событие задержало на несколько минут выход экспедиции. Пока все смеялись и сочувствовали Гоге, подкрался Секретарь и украл у Тани кулёк с пирожками.
Наконец экспедиция тронулась. Кавалер бодро засеменил вверх по ручью. Ему не терпелось поскорее очутиться в тайге, где он надеялся избавиться от неприятной тяжести, давившей на спину.
Ребята пошли с экспедицией, но Лизе пришлось остаться.
— Ребята, только скорей возвращайтесь! — крикнула она.
Алёша помахал рукой, а Курбат сказал, обращаясь к Анне Ивановне:
— Слыхали? Им всё скорей. А не подумают, что у нас целый караван на плечах.
Анна Ивановна улыбнулась и ничего не ответила. Она тоже была нетерпеливой женщиной — ей хотелось поскорее очутиться в самой глухой тайге и приняться за поиски неизвестных растений.
ДОРОГА КАК ДОРОГА
Когда Кавалер понял, что ему не удастся сбросить поклажу и улизнуть от работы, то побрёл своим нормальным прогулочным шагом. Перед каждым пригорком он останавливался. Тогда один из проводников тянул его за повод, а второй подталкивал сзади. Студенты ушли далеко вперёд, а Анна Ивановна ушла в сторону от тропы, приглядываясь к растениям.
Урез не отходил от Алёши и лаем безуспешно пытался подбодрить упавшего духом Кавалера.
Впереди желтела глубокая яма. Караван остановился. Урез стал деловито обнюхивать её.
— Опять Трёхпалый. Видишь? — спросил Курбат.
На жёлтой глине ясно и крупно отпечатались медвежьи лапы.
— Совсем недавно здесь был, — подтвердил Алёша. — Земля ещё не засохла.
Они пошли дальше, рассуждая о том, куда подался медведь и где он сейчас.
— Наверное, на черемше пасётся там, в пади. — Алёша махнул рукой.
— Нет, уж если он взялся за бурундуков, то всю сопку перекопает.
Пройдя с километр, они опять увидели под кедром глубокую яму.
Урез заворчал. Почуял недоброе и Кавалер. Поднял голову, повёл ушами и пошёл побыстрее.
Начался крутой подъём. У коня скользили копыта по сухой оранжевой хвое, но на этот раз он самоотверженно карабкался вверх.
Но случилась беда: лопнула подпруга и седло стало падать набок.
— Держи! — завопил Курбат.
Алёша подставил плечо и, сбитый с ног, покатился под гору. Перегоняя его, подпрыгивая на корнях, гремя посудой, летел вьюк вместе с седлом.
Курбат склонился над Алёшей:
— Ушибся?
Алёша сел, улыбнулся:
— Да нет. Только голова кружится…
Они побежали вниз. По счастью, вьюк задержали цепкие и упругие кусты рододендрона. Алёша сказал с облегчением:
— Хорошо, что не влево покатились, а то попали бы в речку. Вот было бы дело!
Развязав вьюк, ребята стали перетаскивать поклажу. Поднявшись на гору, они с радостью увидели Кавалера. Конь заржал.
— Обрадовался! — сказал Курбат. — Теперь он от нас никуда не денется. Хоть не привязывай.
— Всё-таки надо привязать, — сказал Алёша, — вдруг испугается кого-нибудь.
Алёша привязал коня к дереву, приказал Урезу остаться, и они с Курбатом пошли за оставшимися вещами.
В тайге стояла жара. Иногда только снизу от шумевшей в узкой долине речки тянуло холодком, будто из подвала.
Мальчики обливались потом. Наконец они последний раз спустились за седлом, а когда подняли его на гору, то увидели огорчённую Анну Ивановну. Она спросила:
— Сами-то не ушиблись?
— Мы-то? — Курбат усмехнулся. — Сопка как пух мягкая.
Анна Ивановна покачала головой, глядя на крутой скат. Там между стволами елей и кедров лежали сизые бескорые валежины с острыми сучьями.
— Я по кашкарнику прокатился, только и всего, — сказал Алёша