— Кто этот человек? — поинтересовался Грэхем.
— Карос никогда не называл его имени, а я и не спрашивал.
В дверь постучали, в кабинет Драготти вошел Марко. Он что-то тихо сказал Палуцци и встал около двери. Майор подошел к столу, взял пачку банковских обязательств и положил себе в карман.
— Хватит врать, Витторе! Карос признался.
— В чем? — воскликнул Драготти.
— В том, что он оплачивал ваши услуги посредника между ним и Вайсманом.
— Чушь какая-то, — запротестовал Драготти.
— Его взяли сегодня утром. Целый час он упорствовал, но мы пообещали сделать так, чтобы ему скостили срок, если он во всем признается. Вот он и раскололся. И про вас рассказал такое, что тюрьма вам обеспечена на долгие годы.
— Вы лжете. — Драготти был явно подавлен.
— Если вы скажете правду, мы и вам поможем скостить срок.
Вместо ответа Драготти вытащил свой револьвер из ящика стола, но Палуцци и Марко уже нацелили на него свои «беретты».
— Брось оружие, — приказал Палуцци, держа палец на спусковом крючке.
Витторе побледнел как полотно, его губы тряслись.
— Все что угодно, только не тюрьма...
— Вот ты и раскололся, — злорадно усмехнулся майор. — А торговец-то на свободе, никто его не задерживал. Мы тебя провели, чтобы заставить сознаться.
Глаза Драготти остекленели от ужаса, рот скривился, и он выстрелил себе в висок. В этот момент Чиденко и несколько служащих управления ворвались в кабинет.
— Что здесь произошло? — закричал он, увидев неподвижное тело Витторе.
— Застрелился, — глухо произнес Грэхем и обратился к Палуцци: — Что дальше?
— Свяжусь с местной полицией. Если удастся быстро передать им дело, к полудню будем на Корфе. Надо встретиться с Никки Каросом.
Глава 4
Когда-то Мэри Робсон мечтала стать танцовщицей, даже посещала балетную школу, потом увлеклась «диско». В семнадцать лет, победив на конкурсе в своем родном городе, она приехала в Лондон, надеясь получить роль в шоу на Вест-Энде. Однако оказалось, что таких, как она, великое множество, и вместо шоу Мэри получила работу в Сохо, в клубе со стриптизом. Там она и встретилась с Венделом Джонсоном, индейцем, совершившим немало преступлений. Они стали жить вместе, и через три месяца Мэри обнаружила, что беременна. После родов она растолстела, и с карьерой танцовщицы было покончено навсегда.
Вендел, которого приговорили к семи годам тюремного заключения за воровство, уже семь месяцев отбывал срок. Мэри ждала мужа, хотя ее родители никак не могли понять, как можно любить такого человека. Но женщина хотела, чтобы у Бернарда был отец, да и к Венделу была очень привязана. В тот день, закончив домашние дела, она сидела у окна, думая о горькой судьбе мужа, и вдруг увидела, что у ее подъезда остановилась полицейская машина. У женщины тревожно забилось сердце. Когда раздался звонок, она в ужасе бросилась к двери, мысли ее путались от волнения: наверное, с Венделом несчастье.
— Мисс Мэри Робсон? — спросил полицейский.
— Да, — запинаясь, ответила Мэри. — Что с моим мужем?
— Его ранили в тюрьме во время драки, но не беспокойтесь, рана неопасная.
— Где он?
— В Гринвиче, в районной больнице.
— Я могу его навестить?
— Мы затем и приехали. — Полицейский ободряюще улыбнулся.
— Я буду готова через минуту, только сына возьму.
Полицейский выглянул в окно и кивнул своему коллеге, сидевшему в машине. Тот снял фуражку и провел рукой по густым черным волосам. Этот человек выглядел очень молодо, хотя ему было уже тридцать семь лет. Звали его — Виктор Янг. Он улыбнулся, увидев, как его товарищ ведет Мэри и ее сына к машине. Все шло согласно плану.
В одиннадцать часов дня, как только Витлок и Лонсдейл приехали в полицейский участок Брикстона, их сразу же пригласили к начальнику. Главный инспектор Роджер Пугх был очень приветлив, и они почувствовали себя свободно.
— Когда мы должны выезжать? — поинтересовался Витлок, усаживаясь.
— В одиннадцать тридцать, — ответил Пугх.
В дверь постучали.
— Входите, — пригласил Пугх.
В кабинет вошел приземистый, темноволосый человек в форме тюремщика. Лонсдейл представил его Витлоку: сержант Дон Харрисон, водитель полицейского фургона. Харрисон передал Лонсдейлу такую же форму, какая была на нем.
— Как дела с Александром? — поинтересовался Лонсдейл.
— Скандалил, так что нам пришлось дать ему снотворное. Зато теперь все в порядке: спит спокойно в безопасном месте. — Харрисон достал из кармана солнцезащитные очки и протянул Витлоку: — Наденьте, это очки Александра.
Лонсдейл переоделся, положил свою одежду на стул и вместе с Витлоком вышел во двор, где их уже ожидал голубой полицейский фургон. Задние двери фургона были открыты. Внутри виднелся узкий проход, разделяющий два ряда тюремных клеток, в которых сидели заключенные. Харрисон отцепил от пояса наручники и, защелкнув их на запястьях Витлока, впустил его в одну из клеток и запер за ним дверь, а ключи передал Лонсдейлу.
— Поехали.
Они уже собирались повернуть с брикстонского шоссе на Кеннинггон-парк-роуд, как вдруг сзади послышался шум полицейской машины. Харрисон автоматически сбросил скорость, уступая дорогу. Полицейская машина, проехав вперед, тоже замедлила движение, и шофер жестом приказал им остановиться.
— Какого черта? Чего еще привязались? — выругался Харрисон.
— Может быть, Янг? — тихо предположил Лонсдейл, всматриваясь в подошедшего полицейского. — Лучше не придумаешь: полицейский фургон и полицейская машина на обочине — никаких подозрений.
— В чем дело? — громко спросил Харрисон. — Мы везем заключенных в суд, должны быть в Олд-Бейли к двенадцати.
— У меня в машине женщина с ребенком, оба без сознания, — сказал «полицейский» с сильным американским акцентом. Это действительно был Янг.
— А что с ними?
— Мой напарник держит их на мушке. Если не будете исполнять мои приказания, он убьет обоих, и начнет с ребенка.
— Какого черта...
— Заткнись! — Янг резко оборвал Харрисона.
— Делай, как он говорит, — спокойно сказал Лонсдейл.
Харрисон заглушил мотор.
— Я здесь старший, — обратился Лонсдейл к Янгу. — Что происходит, в конце концов?
— Скоро узнаете. А теперь вылезайте оба.
Лонсдейл кивнул Харрисону, и они вышли из машины. Взгляд Лонсдейла задержался на женщине с ребенком. Он ненавидел все эти истории со взятием заложников, особенно когда в них были замешаны дети. Вспомнив о своей пятилетней дочке, он еще больше расстроился, чувствуя себя совершенно беспомощным. Временами его работа была ему просто отвратительна.
— У кого ключи от фургона? — спросил Янг.
— У меня, — ответил Лонсдейл.
— Открывай!
Они подошли к задней двери фургона. Пока Лонсдейл возился с замком, «заключенные» начали шуметь, требуя объяснить, что происходит. Следуя инструкции Лонсдейла, они вели себя так, что Янг не заподозрил обмана.
— Где Александр? — спросил он.
Лонсдейл показал на клетку, где сидел Витлок.
— Открой, если хочешь, чтобы ребенок остался жив.
Лонсдейл достал из кармана ключи, выбрал нужный и открыл клетку.
— Что происходит? — Витлок сделал удивленный вид.
— Ты свободен, — сказал ему Янг, — вылезай отсюда.
Витлок недоверчиво посмотрел на него:
— Ты кто такой?
— Не полицейский. Остальное потом узнаешь.
Янг взял у Лонсдейла ключ от наручников Витлока, положил их в карман, завел Харрисона и Лонсдейла в пустую клетку и запер там.
— Сними с меня наручники, — попросил его Витлок.
— Заткнись, — оборвал его Янг. Он подвел Витлока к полицейской машине и, обратившись к Хэмфри, спросил:
— Это он?
Тот кивнул:
— Да, это Александр Рёбен.
— Садись с ними рядом, — приказал Янг Витлоку, указывая на женщину с ребенком.
— Что здесь происходит? — спросил Витлок.
— Замолчи! — крикнул Янг, когда машина двинулась с места.