Папа вздохнул, когда она забралась в телегу.
— Говори.
— Нужно так одеваться для поездки в деревню?
— Всегда, — у Грэм было мало, но она отдала шарф Ванде два года назад на ее шестнадцатый день рождения. Она отрезала его от шелка на своем плаще, залатала пару пятен, вышила на краях маленьких драконов-прядильщиков черным, их носы соединялись с хвостами предыдущих, короткие крылья были расправлены. Папа не нравилось, как жители смотрели на нее с тех пор, как она начала носить шарф.
Он не спорил. Никогда. Он щелкнул поводьями, и мул послушно пошел к деревне.
Ванда притихла. Папа снова вспоминал. Как только они миновали лес, она направила его мысли к цветам на холмах и зверях, напоминающих ему о доме. Настоящем доме. Когда он женился на ее матери, он ушел и не оглядывался. Он не винил Грэм за ее кочующий образ жизни, но она знала, что ему не хватало дома.
Рынок был полон жизни, когда они подъехали к площади. Ванда встала, прикрыла глаза от солнца, разглядывая толпу. Дамы в коричневом стояли у телеги с капустой и репой. Седовласый мужчина стоял в узком переулке между пекарней и торговцем свечами. С бледной кожей он выделялся даже в тени. Молодая женщина с ребенком в руках смотрела на цены на прилавке мясника.
Где был Гринли? Торговец из Мазереона платил хорошо за красные орхидеи. Очень хорошо, и она благодарно принимала монеты. Она надеялась, что он еще не ушел, это был ее последний шанс продать цветок, пока осень не украла все цветы.
Она убрала цветок под сидение и спрыгнула с телеги.
Гринли было сложно упустить. Даже среди темнокожих мазереонцев его черная кожа и крупное тело выделяли его. Она обошла небольшой рынок, пару улиц по краям, надеясь заметить его за углом. Она даже не знала его настоящее имя. Жители звали его Гринли из-за леса, через который он приезжал, как ее звали Алой из-за ее шарфа.
Вздохнув, она опустила шелк ниже на голове, пошла к телеге. Может, она продаст орхидею домохозяйке за пару монет. Но этого было мало.
— Добрый день, мисс.
Ванда вздрогнула, остановилась и подняла голову. Старик из тени стоял перед ней. Она чуть не врезалась в него, и ей пришлось отклонить голову, чтобы увидеть его глаза. Шарф натянулся на ее плечах.
— Простите, сэр, — она не хотела болтать. Жители избегали ее вне торговли, а чужаки, кроме Гринли, не пытались с ней заговорить. Ей было нечего предложить. Она попыталась обойти его, но он подвинулся и преградил путь снова.
— Мне сказали, что тебя зовут Алой, — его голос был низким и сильным. Он улыбнулся, морщинки появились в уголках. Было сложно определить его возраст. Длинные пепельные волосы ниспадали вокруг его лица, кожа была гладкой, но глаза окружали глубокие морщины.
Она оглядела рынок, но не видела папу.
— Ты кого-то ищешь.
Она прищурилась.
— Возможно.
— Ты хочешь уйти.
— Да. Если позволите, — она попыталась снова его обойти, но он помешал.
— Я могу помочь.
Вряд ли. Он мешал ей пройти.
— Ты хочешь покинуть это место. Забрать с собой отца и… кого-то еще, — он приподнял бровь и склонил голову, словно угадывал тайну.
Она окинула его взглядом. Откуда он это знал? Многие знали, что она хотела уйти. Но никто не знал о Грэм. Никто. Если кто-то подумал бы, что она помогает волшебнице, ее лишили бы всего и выгнали из деревни. Волшебница… Ванда сжала кулаки, не желая думать об этом. Не важно, что Грэм получила татуировку ученицы за две недели до смерти ее наставника. Она не была колдуньей, но если метку увидят, приговор будет мгновенным. Не будет ни суда, ни помилования.
Не все места, где они жили, были такими неприветливыми — волшебство не было запрещено законом — но никто и не был дружелюбным. И Ванда с папой следили, чтобы никто не знал о Грэм. Ее домик был далеко в лесу, возле подножия гор Жженой реки. Это место должно было стать их последней остановкой, их убежищем.
Что знал этот мужчина?
Она не знала, хотела ли выяснять, шагнула вперед. Он отошел в сторону, но его следующие слова остановили ее.
— Ты заинтересовала принца, и он был бы рад с тобой встретиться.
Принца? Она обернулась и скрестила руки.
— Что вы знаете о принце?
— Знаю, что он хочет с тобой встретиться.
Второй мужчина за два дня думал, что знал ее.
— Вы точно знаете, о чем говорите?
Ветерок трепал волосы мужчины, стало видно шрам на его зеке. Ванда поежилась, когда ветер был теплым.
— Ты продаешь красные цветы?
Она кивнула. Об этом все знали.
— Тогда тебя принц и хочет встретить.