– Мистер Шарп, эти двое хотели бы с вами побеседовать.
– Хорошо. А о чем?
– Мистер Шарп, – повторяет вслед за директрисой один из полицейских, белый, – я агент Джонс, а это агент Хант.
Тот, что в черных очках, согласно кивает.
Ага, ФБР? Федералы ничем не лучше копов.
– Очень не хочется отрывать вас от уроков, но, боюсь, нам нужно обсудить ряд весьма щекотливых вопросов. Здесь мы их обсуждать не можем, так что…
– Погодите-ка, – вмешивается Норткатт, – вы же не можете вот так просто забрать ученика из школы. Он еще несовершеннолетний.
– Можем, – вступает в разговор агент Хант; у него легкий южный акцент.
Директриса краснеет от досады, но Хант явно не намерен ничего объяснять.
– Если вы заберете отсюда этого мальчика, я немедленно свяжусь с нашим адвокатом.
– Свяжитесь, сделайте одолжение. Буду рад с ним побеседовать.
– Но вы даже не сказали, зачем он вам нужен.
– Боюсь, это секретная информация, – пожимает плечами Джонс. – Связанная с расследованием, которое мы ведем.
– У меня, полагаю, выбора нет? – спрашиваю я.
Они даже не потрудились ответить. Джонс кладет руку мне на плечо и легонько подталкивает к двери, а Хант вручает директрисе визитку, на тот случай, если она все-таки надумает звонить адвокату.
Уже на пороге я успеваю заметить выражение ее лица: никому Норткатт звонить не будет.
Да, игрок в покер из нее получился бы никудышный.
Меня заталкивают на заднее сидение черного «бьюика» с тонированными стеклами. Я судорожно пытаюсь вычислить, за что же именно меня повязали. Кредитка Клайда Остина и мой новый ноутбук? Или те служащие из отелей – мы же не платили по счетам? Бог знает, что еще натворила мама.
Интересно, федералы поверят, что это Остин на меня напал? Шишка-то уже почти прошла. Что именно нам шьют? Смогу ли я убедить их, что один во всем виноват? Я ведь несовершеннолетний, всего семнадцать, поэтому приговор вынесут как ребенку, а не как взрослому. Как выторговать свободу для мамы? Какую информацию выдать?
– Ну и, – начинаю я наугад, – куда же мы едем?
Агент Хант поворачивается, но из-за черных очков выражение лица невозможно распознать.
– Мы должны сообщить тебе некие конфиденциальные сведения, поэтому отвезем в нашу контору в Трентоне.
– Я арестован?
– Нет, – смеется он. – Просто побеседуем. Только и всего.
Я осматриваю двери. Непонятно, получится ли открыть замок и выскочить. Трентон – большой город, там много машин, по пути придется то и дело останавливаться. Светофоры, опять же. Не могут же они всю дорогу ехать по скоростному шоссе. Может, удастся ускользнуть. Позвоню по мобильнику. Успею кого-нибудь предупредить. Дедушку, например. Он-то сообразит, что делать.
Подвинувшись поближе к двери, я тянусь к замку, но в последний момент нажимаю кнопку стеклоподъемника. Никакого эффекта.
– Захотелось свежего воздуха? – веселым голосом спрашивает агент Джонс.
– Да, здесь душно.
Полный провал. Если не работают стеклоподъемники, то двери точно заблокированы.
Мимо окна проплывают низкорослые кусты. Мы въезжаем на мост, украшенный рекламным щитом: «Товарами из Трентона пользуется весь мир». За мостом машина несколько раз сворачивает и, наконец, паркуется возле безликого офисного здания. Мы заходим через черный вход, а агенты идут по обе стороны от меня.
В холле на полу лежит коричневый ковер, а больше там ничего нет. На каждой двери – кнопочная панель. В остальном же – совершенно обычное здание, на стоматологическую клинику похоже. Не знаю, чего именно я ожидал, но явно не этого.
На лифте мы поднимаемся на четвертый этаж. Точно такой же ковер.
Джонс набирает на панели код и открывает дверь. Хорошо бы, конечно, запомнить цифры, но я не настолько профессиональный мошенник. Он барабанит по клавишам просто молниеносно. Вроде бы там была семерка, больше ничего разглядеть не удалось.
В комнате без окон стоят убогий стол и пять стульев, на тумбочке пристроился пустой кофейник. На стене – огромное зеркало, видимо, за ним прячется еще одно помещение.
– Да вы издеваетесь? – киваю я на зеркало. – Я вообще-то телевизор смотрю.
– Погоди.
Агент Хант выходит, и через мгновение в той, другой комнате за стеклом зажигается свет. Там никого, кроме него нет. Хант возвращается.
– Видишь? Только мы трое.
Интересно, он не забыл упомянуть тех, кто прослушивает нас через какой-нибудь микрофон? Ладно, спрашивать не буду – лучше не испытывать судьбу. Нужно узнать, что происходит.
– Хорошо. Вы помогли мне уроки прогулять. Премного благодарен. Чем могу отплатить за услугу?
– А ты тот еще фрукт, – качает головой агент Джонс.