Поглядывая на него снизу вверх, она будто бы и не замечала, как он разгуливает по перилам, прикладываясь поочередно то к бутылке, то к бокалу. Не обращая внимания, она взяла меня за руку и снова чмокнула в щеку.
– Знаю, мы вроде встречались, когда я была маленькой, Арти, но сейчас я живу в Нью-Йорке, и мне тут нравится, – сказала Вэл. – Бары и все прочее в районе скотобоен, и тебя я рада видеть, – добавила она в порыве девичьего пыла. – Папа постоянно про тебя рассказывал, и мне захотелось с тобой познакомиться, понимаешь? Я как бы запала на тебя на расстоянии. – Она улыбнулась, и я растаял, конечно, а кто не растаял бы на моем месте? Потом я подумал, что она могла бы быть моей дочерью. Но она – дочь Толи. Я почувствовал себя стариком.
– И я рад, что ты пришла, Вэл, очень рад, – сказал я, когда народ на балконе вдруг притих. Я поднял взгляд.
Джек покачнулся. Все затаили дыхание, кроме Вэл, которая и глазом не моргнула. И тогда он, усмехнувшись, соскочил и отвесил нам поклон. То есть ей.
– Идиот, – сказала она.
Это не случайность, что оба оказались здесь – либо она его пригласила, либо он знал, что она придет. Она возвышалась над Джеком, и он был на двадцать лет старше, но между ними была искра. Никогда не встречал искры такой силы между людьми. Он взял ее за руку, и я почти зажмурился в ожидании электрического разряда. В обнимку они отправились танцевать.
– Ты знаешь этого козла Сантьяго? – услышал я за спиной Толин голос, в котором клокотали градусы и ярость.
– Он журналист. Хороший парень.
– Чем? Чем именно этот долбоеб хорош?
– Пишет хорошо, – сказал я.
– Ты его приглашал?
Я покачал головой.
– Может, он с кем-нибудь пришел? – предположил я. – Может, с Вэл. Валентина давно с ним водится?
– Она мне не докладывает. Ей девятнадцать, она числится в Гарварде, но хочет стать моделью. Она целыми ночами зависает в клубах, до утра, Артем, с мужиками.
– А как иначе-то? Она же девушка.
– Мне он не нравится, – холодно сказал Толя. – И не нужен. Понимаешь? На меня его штучки не действуют.
– Да брось, – ответил я. – Можешь со мной потанцевать, если угодно.
Он улыбнулся, а я как можно небрежнее спросил:
– Значит, ты слышал о ней?
– О ком?
– Ты знаешь, о ком. – Я тронул официанта за плечо и заказал выпивку для себя. – Скотч.
– Она в Нью-Йорке, – сказал он. – Ты же знал, что она возвращается. Я говорил.
– Я не знал, что она останется. Ты сказал, что она возвращается, но это было год назад, даже больше. Так она здесь? Точно?
Толя молчал.
В комнате был слон, но его-то я и не заметил. Упорно отказывался видеть, пока не наткнулся на его хобот. Джек Сантьяго думал, что я женюсь на Лили.
Я гнал прочь мысли о ней. Она ушла, ее нет. После 11 сентября она бросила и меня, и Нью-Йорк вышла замуж, уехала в Лондон. На какое-то время у меня перехватило дыхание, будто кто-то наступил на кислородный шланг.
Прошло почти три года с той поры, как Лили, уставшая от оголтелого, по ее мнению, патриотизма, который и досаждал ей, и пугал, нашла человека, который возьмет ее в жены и заберет отсюда. А я почти умер. Целый год я был как мертвый. Но все осталось позади, и даже мысль о Лили казалась мне чем-то вроде измены. Она вычеркнута из моей жизни.
Я видел, что Толя слушает меня вполуха, занятый Джеком и Вэл.
– Брось, ладно? Оставь их.
– Ладно, – сказал он. – Так и быть. Иди же, потанцуй с Максин, Артем. Давай.
Было уже поздно. Я раскрыл телефон, увидел очередное сообщение от Сида, запросил свой автоответчик и обнаружил там еще два. Последнее поступило где-то в одиннадцать – что-то про утопленника у причала. Но я уже порядком набрался, и Максин ждала меня.
– Потанцуй с ней, – сказал Толя, на сей раз по-русски. И вот мы с Максин вышли на середину зала, и пианист спросил, что нам сыграть, я попросил Макси выбрать, и она заказала «Я люблю тебя таким какой ты есть». Трио заиграло. Макс отлично танцевала, она показала мне кое-какие па, мы закружились, и я сосредоточился на танце.
– Я пою? – произнес я в ухо Максин.
– Да, – прошептала она, улыбаясь мне в лицо и я тоже улыбнулся и расцеловал ее – глаза, рот уши – и позабыл обо всем на свете.
– Мне нужно кое-что рассказать тебе. – В понедельник утром после моей свадьбы голос Сида Маккея по телефону звучал негромко, вразумляюще. – Ты должен знать, просто на всякий случай. Я солгал тебе вчера. На самом деле это я вызвал копов.