Сонни проследил за моим взглядом, пока я осматривал стену слева от входа. Фотографии громоздились почти до самого потолка. Были там и башни-близнецы, самолеты, врезающиеся в них, огненные взрывы, бегущие люди, покрытые толстым слоем пепла, пожарные, полицейские, брошенная детская коляска, рабочие, выскакивающие из котлована, откуда, словно из адского зева, вырывались языки оранжевого пламени; чайный прибор, похороненный в пыли, словно предмет из Помпеи, и сотни других фотографий. Сонни соорудил некий иконостас.
– Я подсел на это. – Он стоял и рассматривал стену.
– Знаешь, Сонни, что меня бесило больше всего, до умопомрачения?
– Что, приятель? – Он отступил от стены, смахнул со стола газеты и извлек уполовиненную бутылку скотча.
– Меня бесило, когда на этом играли политиканы. Когда дельцы толкали сувениры, вещи из котлована.
– Да уж.
Я замялся.
– Что?
– Меня бесило, когда репортеры устраивали из этого фарс, в своей обычной манере. Наряжались пожарными. Я просто бесился. Мы надрываемся, как чертя, а эти фиглярствуют, нацепив пожарные костюмы, можно сказать, святыню.
Он посмотрел на меня.
– Хочешь сказать, Джек Сантьяго занимался этим?
– Да, – ответил я. – Да, кажется, припоминаю, он был одним из таких.
Я накачивал Сонни. Я распалял его.
– Тебе в самом деле очень нужен Сантьяго, да?
– Очень.
– Сделаю, что смогу, Арти. Позвоню в Москву. Есть у меня там один знакомый. После такого черт его знает, куда он подастся. Может раствориться вчистую, если захочет. Но от тебя требуется верный удар. Думается, это будет моя последняя крупная просьба, Арти. От меня хотят отделаться, хотят выставить на пенсию, и если мы сейчас облажаемся, это произойдет. Если скажешь, я нажму на кнопку. Если тебе это в самом деле нужно, если ты не сомневаешься, что он убил Сида Маккея, я достану его, протяну руку ради тебя, но только скажи, что уверен.
Я кивнул.
– Так или иначе, я всегда считал Джека ублюдком с амбициями. Побереги себя, Арти. Будь осторожен. Ты ведь не хочешь, чтобы какие-то идиоты прихватили тебя потому, что твое имя попало в какой-то список?
– Конечно, Сонни. Спасибо.
Он поднял взгляд на стену.
– Да и какая теперь мне разница, а? Скорее бы все кончилось. Хватит уже. Хватит.
27
Впустую потратив несколько часов в аэропорту, где я все еще пытался выведать, каким рейсом улетел Джек Сантьяго, опросив множество подозрительных людей, желавших знать, кто я такой, и впивавшихся взглядом в мой значок так, словно он мог оказаться игрушкой или фальшивкой, я наконец вернулся в Ред-Хук. И отправился к Сиду, надеясь попасть в квартиру.
Я собирался вернуть папки, пока родня не догадалась, что я прибрал их. Солнце уже встало, рябь на воде мерцала, катера бороздили безмятежную гладь – настоящий райский уголок, в котором Сид искал спасение.
Его дверь опечатали, замки сменили. Я не знал, кто это сделал – местная полиция, городские власти, родня. От украденного ключа никакого толку. И новый замок оказался слишком сложным для отмычки. Что же делать? Разнести замок выстрелом? Вломиться? У меня не было санкции. Ничего не было. Похороны – на следующий день. Завтра Сид исчезнет в земле.
Я слегка вспотел. Вышел, отыскал охранника и попытался дать ему на лапу, но тот отшатнулся в испуге. Я сообразил, что это тот самый громила, который орал на байдарочников, и он меня узнал.
Я отправился на пирс, но там не было никого, кроме мальчугана с хлипкой удочкой. Он дружелюбно улыбался, явно скучая в одиночестве. Поздоровался и помахал мне, приглашая подойти и оценить его рыболовную снасть. Я махнул в ответ и удалился.
По другую сторону старого склада, оборудованного под жилье, была бухта. Ремонт причала, под которым погиб Эрл, завершили. Прошла неделя с того дня, когда Эрл – если это был Эрл, ведь никаких документов и по сей день не обнаружено, – нашел гибель в этом узком водном пространстве, голова и руки зажаты под причалом, ноги на плаву.
Гудок с реки отдался эхом в моей голове; вспомнился звук пилы, когда труп извлекали из-под прогнившего причала, вспомнилась вонь.
Я проехал на другой берег канала Гованус, к тому обгоревшему катеру, где нашли тело Сида. Место по-прежнему огораживала желтая лента, но значок был при мне. Я не знал, что хотел там увидеть, но нужно было посмотреть. Остов катера, черный, обугленный, так и покоился, посмертно пришвартованный к пристани. Там, у кромки воды, стояла женщина и смотрела вниз. Подняла глаза. Это была детектив, которую я встретил в первый день в Ред-Хуке, в то утро, когда Эрла выуживали из воды, в утро того дня, когда я женился. Клара. Клара… как там ее. Фуэнтес.