Глава 3
Гекко
Утро среды выдалось холодным и ясным, что для Марса дело обычное. Все Саттоны и Марло, за исключением Оливера, собрались на грузовой пристани колонии, на западном рукаве канала Стримон, чтобы проводить мальчиков в дорогу.
Температура повышалась, ровно дул рассветный бриз, но было все еще около минус тридцати. Канал был покрыт серовато-голубым льдом, на этой широте он сегодня не растает. На канале у пристани стоял почтовый скутер Малого Сырта – лодочный корпус на острых полозьях. Водитель перетаскивал внутрь грузы из склада, расположенного на причале. Две семьи толпились неподалеку, дожидаясь посадки.
Молодежь легко было различить по маскам: тигровым полоскам Джима, боевой раскраске Фрэнсиса и радужному орнаменту Филлис. Взрослые отличались друг от друга только ростом, фигурой и манерой поведения. Кроме членов семей, здесь были доктор Макрей и отец Клири. Священник тихо и серьезно говорил что-то Фрэнку, потом обратился к Джиму:
– Твой пастор просил меня попрощаться с тобой, сынок. Он, бедняга, к несчастью, слег с марсианским катаром, но все равно пришел бы, если б я не спрятал его маску. – Протестантский священник, как и католический, был холостяком, и они жили в одном доме.
– Ему очень плохо? – спросил Джим.
– Нет, не очень. Он не умрет, по крайней мере пока я не сделаю из него католика. Прими его благословение и мое тоже. – Священник протянул руку.
Джим поставил дорожную сумку, переложил коньки и Виллиса в левую руку и ответил на рукопожатие. Наступило неловкое молчание. Наконец Джим сказал:
– Почему бы вам всем не пойти в помещение, пока вы не окоченели окончательно?
– Точно, – поддержал Фрэнсис. – Хорошая мысль.
– Кажется, водитель скоро будет готов, – сказал мистер Марло. – Ну, сынок, береги себя. Увидимся, когда будем переезжать. – Он торжественно потряс сыну руку.
– До скорого, папа.
Миссис Марло обняла сына, прижав свою маску к его:
– Ох, малыш, рано тебе еще уезжать из дому.
– Ну, мама! – Джим крепко обнял мать. Потом пришлось обнять Филлис.
– Пассажиры, по местам! – позвал водитель.
– Всем пока! – Джим повернулся, но кто-то поймал его за локоть. Это был доктор.
– Будь осторожен, Джим. И не давай никому запудрить тебе мозги.
– Спасибо, док. – Джим предъявил водителю доверенность от школы. Доктор в это время прощался с Фрэнсисом.
– Оба задарма? – спросил водитель. – Ну, раз платных пассажиров все равно нет, можете ехать на обзорных местах.
Он оторвал себе корешок, Джим залез в скутер и прошел на вожделенное обзорное место – сзади, над кабиной водителя. Фрэнк последовал за ним.
Машина задрожала, это отрывались ото льда полозья. Потом взревела турбина, и скутер с легким свистом тронулся в путь. Берега проплывали мимо, сливаясь в одну сплошную стену, скорость нарастала. Лед был гладкий, как зеркало, и вскоре скутер набрал свою крейсерскую скорость – двести пятьдесят миль в час. Немного погодя водитель снял маску. Джим и Фрэнк, глядя на него, сделали то же самое. Давление в машине теперь поддерживалось пневматическим устройством, работающим от потока встречного воздуха, а с ростом давления сразу потеплело.
– Здорово, правда? – сказал Фрэнк.
– Ага. Смотри, Земля.
Их родная планета плыла по небу на северо-востоке, выше Солнца, сияя зеленым светом на темно-лиловом фоне. Рядом с ней, ясно видимая невооруженным глазом, светилась белая звездочка поменьше – Луна, спутник Земли. Дальше на север, в той стороне, куда они направлялись, не выше двадцати градусов над горизонтом, висел Деймос, внешний спутник Марса. Это был крошечный бледный диск, чуть больше тусклой звезды, и сильно уступающий по яркости Земле.
Фобос, внутренняя луна, не был виден. На широте Харакса он поднимается над северным горизонтом не выше чем на восемь градусов и не дольше чем на час дважды в сутки. Днем он теряется в синеве горизонта, а наблюдать его ночью на морозе дураков нет. Джим не мог припомнить, когда и видел его, разве что во время миграции между колониями.
Фрэнк перевел взгляд с Земли на Деймос.
– Попроси водителя включить радио, – сказал он, – Деймос взошел.
– Да кому это интересно? – ответил Джим. – Я хочу смотреть.
Берега теперь стали пониже, с верхних мест за ними виднелись поля. Хотя была уже осень, орошаемый пояс вдоль канала еще зеленел и на глазах становился все зеленее – растения выбирались из почвы навстречу утреннему солнцу.
Там и сям вдалеке изредка мелькали красные дюны – предвестницы пустыни. Зеленый пояс восточного рукава канала не был виден, его скрывал горизонт.
Водитель и без просьбы включил радио. Машину наполнила музыка, заглушив низкий рев турбореактивного двигателя. Это была земная классическая музыка, написанная в прошлом веке композитором Сибелиусом. Марсианские колонисты не успели еще создать собственное искусство, и культуру приходилось брать взаймы. Впрочем, ни Джим, ни Фрэнк не знали, чья это музыка, и это их не беспокоило. Берега канала снова ушли вверх, и ничего не стало видно, кроме ровной ленты льда. Мальчики откинулись на спинки кресел и погрузились в грезы.