– Что такое?
– По-моему, это то самое и есть.
– Хм… все может быть.
Они сняли коньки и поднялись по пандусу. Наверху, недалеко от берега, стоял надувной дом, отличительный признак пришельцев с Земли. Рядом был заложен фундамент кислородного завода. Джим испустил глубокий вздох. Фрэнк кивнул и сказал:
– Как раз там, где мы ожидали.
– И как раз вовремя, – добавил Джим.
Солнце клонилось к западу и на глазах опускалось все ниже.
На станции, конечно, никого не было, работы на этой широте возобновятся только весной. Давление внутри станции было сброшено, мальчики просто открыли защелку на двери и вошли. Фрэнк нашарил выключатель и включил свет; электричество вырабатывал атомный блок питания, не требующий присутствия человека. Станция представляла собой обычный барак с рядами коек и кухней, но Фрэнк был на верху блаженства:
– Прямо как дома, Джим.
– Ага.
Джим нашел термостат, включил его, и комната стала нагреваться. Послышались легкие вздохи, это регулятор давления, встроенный в термостат, задействовал воздушный компрессор. Через несколько минут мальчики смогли снять маски, а потом и скафандры. Джим стал обыскивать кухню, открывая шкафы и заглядывая на полки.
– Нашел что-нибудь? – спросил Фрэнк.
– Ни фига. Могли бы хоть банку фасоли оставить.
– Вот теперь ты порадуешься, что я перед уходом ограбил кухню. Ужин через пять минут.
– У тебя прямо криминальный талант, – признал Джим. – Воздаю тебе должное. – Он покрутил водопроводный кран и объявил: – В баках полно воды.
– Это хорошо, – ответил Фрэнк. – Не придется идти колоть лед. Мне надо залить воды в маску. Последние несколько миль я бежал всухую.
В гребне на респираторной маске находится не только маленький компрессор с источником питания, поддерживающий давление в маске, там есть еще и резервуар для воды. Через ниппель внутри маски можно попить, не снимая ее, но это не главная функция резервуара. В первую очередь вода нужна для того, чтобы увлажнять фильтр, через который компрессор прогоняет воздух, поступающий в маску.
– Как всухую? Ну, черт тебя подери, Фрэнк! Ты ничего лучше не придумал, кроме как выпить все досуха?
– Я забыл залить воду, когда мы уходили.
– Турист!
– Ну мы ведь спешили, ты же знаешь.
– Сколько времени ты был сухой?
– Не знаю точно, – уклонился Фрэнк.
– Как твое горло?
– Нормально. Разве что чуть-чуть пересохло.
– Дай я посмотрю, – сказал Джим, подойдя к нему.
Фрэнк оттолкнул его:
– Говорю тебе: нормально. Давай лучше поедим.
– Как скажешь.
Они поужинали консервированным говяжьим фаршем и поскорее улеглись спать. Виллис пристроился Джиму под бок и подражал его храпу.
На завтрак было то же самое: фарш еще остался, а Фрэнк настаивал на том, что ничего не должно пропадать. Виллис не стал завтракать, потому что поел всего две недели назад, зато выпил целую кварту воды. Перед уходом Джим показал Фрэнку электрический фонарик:
– Смотри, что я нашел.
– Положи на место, мы уходим.
– Пожалуй, я возьму его, – ответил Джим, засовывая фонарик в сумку. – Вдруг пригодится.
– Не пригодится, и он не твой.
– Да бог ты мой, я ж его не ворую, а беру взаймы – при чрезвычайных обстоятельствах.
– Ладно, давай двигаться, – пожал плечами Фрэнк.
Через несколько минут они спустились на лед и снова покатили на юг. День был чудесный, как почти все дни на Марсе. Когда солнце поднялось достаточно высоко, чтобы заглянуть в русло канала, заметно потеплело, несмотря на глубокую осень. К полудню Фрэнк приметил заветную балку – знак станции Проекта, и им удалось пообедать в доме. Это избавило их от скучной, неопрятной и неэффективной операции – питаться через клапан маски. Дом был близнецом первого, но фундамент завода отсутствовал.
Перед уходом Джим сказал:
– Ты что-то красный, Фрэнк. У тебя температура?
– Это признак цветущего здоровья, – заверил Фрэнк. – Все хорошо.
Однако он кашлял, надевая маску.
«Марсианский катар», – подумал Джим, но ничего не сказал, он все равно не мог ничем помочь Фрэнку.
Марсианский катар сам по себе не болезнь, а просто крайняя сухость носоглотки. Она появляется, когда человек дышит марсианским воздухом без защитных средств. Влажность на Марсе, как правило, равна нулю, и пересохшая слизистая оболочка открывает дорогу всем болезнетворным микробам, которые в тот момент находились в горле. Обычно дело кончается жестокой ангиной.