— Опаньки! — обрадовался туповатый Рыло.
На него никто не обратил внимания.
— Вот так, — негромко сказал, обращаясь к Ржавому, Кожа. — Сначала снайпер, теперь это… Тебе не кажется, братан, что мы слишком многого не знаем? Два лимона — не шутка. Это многое меняет. Нам на четверых обещали двадцать тонн зеленью. Сколько это — один процент?
— Есть предложения? — быстро спросил Ржавый, который, несмотря на внешность типичного провинциального быка, тоже неплохо соображал.
— Были бы, если бы не снайпер, — задумчиво проговорил Кожа.
— А что — снайпер? — встрял неугомонный Рыло. — Он где остался, а мы — вон где… Ищи нас свищи!
— По сторонам оглядись, баран, — посоветовал Кожа. — Что видишь?
Рыло послушно завертел из стороны в сторону толстой, скверно выбритой мордой.
— Улицу, — сообщил он. — Дома…
— Ночь, улица, фонарь, аптека, — с тоской проговорил начитанный Кожа. — А на улице что?
— Ну, машины…
— Правильно, машины. А в машинах?
— Лохи московские…
— А ты что, документы у всех успел проверить? И везде так и написано: «лох»? А вдруг вот этот, этот, этот и еще вон тот, — длинный костлявый палец Кожи поочередно указал на машины, которые двигались в транспортном потоке спереди, сзади и по обеим сторонам синего микроавтобуса, — никакие не лохи, а реальные пацаны, которые нас ведут? Подумай хоть раз своей тупой башкой! У нас в кузове два миллиона. Зачем отдавать нам даже один процент, если пара рожков к «калашу» или один выстрел к «мухе» обойдутся намного дешевле?
Такая перспектива заставила забеспокоиться даже толстокожего Рыло. Каким-то чудом удержавшись от очередного глупого вопроса, он извлек из-за спины все еще покрытый мелкими капельками воды «ингрэм», сменил магазин и деловито передернул затвор.
— Вот это правильно, — не оборачиваясь, одобрил его предусмотрительность Кожа. — Только шмалять погоди.
Он тоже сменил обойму в «узи»; судя по донесшимся из глубины кузова звукам, Лещ последовал его примеру, а сидевший за рулем Ржавый, которому сегодня так и не довелось пострелять, просто проверил, легко ли вынимается засунутый сзади за пояс джинсов семнадцатизарядный «глок».
— Что делать будем? — спросил он у Кожи, отлично понимая, что все эти военные приготовления ничего не изменят, если заказчик и впрямь вздумает устроить на них засаду.
— Пока — по плану, — недовольно грызя нижнюю губу, отрывисто ответил Кожа. — Деваться все равно некуда. Тачка засвеченная, стволы мокрые, и неизвестно, какие еще сюрпризы приготовила для нас эта тварь из телефона… О! — изумленно и, как показалось Ржавому, испуганно воскликнул он, услышав пиликанье мобильного телефона. — Кажется, легок на помине… Слушаю! Да, в порядке…
Краем уха слушая, как Кожа говорит по телефону, Ржавый мучительно искал выход из сложившейся неприятной ситуации. Видимо, смекалистый и скептичный Кожа был прав с самого начала, говоря, что не следует браться за это сомнительное дело. Какие-то анонимные звонки по телефону, какие-то искусственные, электронные голоса, нашептывающие в уши соблазнительные вещи, странные, туманные письма, приходящие по электронной почте, — все это и впрямь казалось очень подозрительным.
А с другой стороны — ну что тут такого? Две трети заказчиков (те, которые менее опытны и более глупы) сыплются сразу же, как только от чисто теоретических размышлений — дескать, было бы очень даже неплохо, если бы тетя Соня или, скажем, дедушка Петя вдруг приказали долго жить, — переходят к конкретным действиям в желаемом направлении. Первым делом эти горе-заказчики набредают на знакомого алкаша, про которого точно знают, что он сидел, и просят свести с нужным человеком, по наивности своей даже не подозревая, что их знакомый сиделец пьет в основном, на деньги, полученные от своего куратора — опера из ментовки. Так что «нужным человеком» в девяноста пяти процентах подобных случаев оказывается все тот же опер, который весьма рад случаю без каких-либо усилий и даже с некоторым артистизмом упечь за решетку очередного дурака…
Посему умный человек, у которого нет прочных связей в уголовном мире, но есть острая нужда в услугах квалифицированных исполнителей, вынужден проявлять предельную осторожность и шифроваться всеми мыслимыми и немыслимыми способами. В наш просвещенный век сделать это помогает электроника, и это нормально — по крайней мере, более нормально, чем навешивание на себя накладных бород и составление подметных писем из букв, вырезанных ножницами из журнала «Работница» и наклеенных силикатным клеем на листок из школьной тетради…