Даже в такой тесноте предатели мастерски использовали темноту, скользя прямо к краю позиции Кархародонов под прикрытием теней, которые они, казалось, увлекали вместе с собой. Через считанные секунды после начала штурма они оказались на ближней дистанции, что стало понятно при виде осколочной гранаты, которая по дуге вылетела из тени и с глухим стуком отскочила от линии реквизированных арбитраторских щитов.
— Граната! — рявкнул Нуритона. Раздался мощный удар, и заградительные щиты содрогнулись. Баррикада прогнулась. Нуритона не сдвинулся с места, однако позиция оставляла желать лучшего. Он загнал в гнездо свежий магазин.
— Отход на запасную позицию, — скомандовал он, со щелчком отстегивая осколочную гранату. Он выставил запал, выдернул чеку, отпустил спусковой рычаг и снизу вверх метнул ее через ряд щитов. Воздух вокруг него завибрировал от мощи огня болтеров, ведущегося с ближнего расстояния с другой стороны баррикады, и он заметил щерящиеся визоры с черепами и кроваво-красные крылья. Граната взорвалась, снова заполнив воздух шрапнелью. Пока по перекрестку гуляло эхо грома, Второе отделение отступило, нырнув за укрытие позади запасных баррикад, возведенных над блокированным входом в туннель.
Изменникам хватило ума не продолжать наступление на новом поле боя. За спинами Второго отделения оставались скудные силы арбитраторов и лояльных заключенных, которые надзирали за согнанными на центр перекрестка пленниками. Еще дальше позади Нуритона слышал, как остатки Третьего отделения также ведут бой у входа в туннель, ведущий обратно к участку. Они были последней линией обороны, и их отрезали. Надеяться на подкрепление можно было лишь со стороны локорельсовых туннелей к перекресткам по левую и правую руку — тем, которые еще удерживали братья-в-пустоте Нуритоны.
— Не стрелять, — распорядился Нуритона, перезаряжаясь. Его авточувства сканировали баррикаду в туннеле, выискивая признаки возобновления штурма. — И верьте в Странствующих Предков, братья. Мы удержимся здесь, или же умрем.
На дисплее визора Шарра зажглась руна-сигнификатор капитана Теко.
— Магистр роты, я могу подтвердить, что шесть кораблей врага выходят из пояса астероидов и занимают позицию для атаки. Мы еще оцениваем их возможности.
— Принято, — отозвался Шарр. — Вы должны держаться любой ценой. Не нарушать строя ради вступления в бой.
— Понял, магистр роты. Им нас не сдвинуть.
Вокс отключился. Шарр чуть шевельнулся внутри доспеха. Он чувствовал, что остальные члены командирского отделения вокруг него точно так же пребывают в нетерпении, и их инстинкты борются с реалиями боя. Поступали сообщения, что под землей разворачивается полномасштабное сражение. Атаке подвергались все четыре перекрестка, удерживаемых Третьей ротой. От Те Кахуранги все так же не было вестей. Насколько понимал Шарр, ударная группа уже угодила в западню и была уничтожена глубоко внутри раскаленных недр Зартака.
Эти мысли не тревожили магистра роты. План, на котором они остановились, был ему по нраву — прямолинейный и решительный. Они снесут группировке изменников голову одним жестоким ударом. Доктрины ордена одобряли подобное.
— Меч Пустоты хочет пить, — произнес Красный Танэ, нарушив тишину в помещении.
— Он не может хотеть пить, — откликнулся Дортор. В голосе ветерана явно слышалось презрение. — Это меч. Жажда мучает тебя, молодой чемпион.
— Кровь предателей не достойна такой реликвии, — сказал Танэ, держа руку на тыльнике древнего оружия, выполненном в виде черепа.
— По крайней мере, ее ты внизу найдешь в изобилии, — заметил Нико. — Мы совершим красную месть за Каху и прочих павших.
Знаменосец вернул боевой штандарт роты в носовой арсенал. Там, куда они собирались, он бы только мешал. Вместо него он держал свое адамантиевое копье-коа, еще одно почтенное оружие ордена. Странствующие Предки носили его в первые Дни Изгнания. Нико был известен по всему Кочевому Хищническому Флоту своим умением владеть внешне архаичным оружием.
— Эти предатели, они считаю себя выше нас, — произнес Соха, водя перчаткой по ребристым катушкам своей старинной термолучевой пушки, как всегда делал во время ожидания. — То, как дерзко они нападают, показывает, насколько они нас презирают.